Адвокат Алексей Тарасов рассказывает о беспрецедентном случае возврата экстрадированного в США обвиняемого

Дело Мендозы: экстрадиция с точностью до наоборот.

Сейчас в прессе активно обсуждается возможность передачи летчика Константина Ярошенко, отбывающего тюремный срок в США, в Россию по Конвенции Совета Европы 1983 года. Редакция «Русской Америки» задала вопросы адвокату Алексею Тарасову о том, какие шансы есть у россиянина вернуться на родину.  

 – Алексей, вы можете подробнее рассказать о механизме передачи заключенных по Конвенции Совета Европы? Был ли у вас подобный опыт?

– Был. Я расскажу об этом юридическом механизме на примере дела моего клиента Дэвида Мендозы, который, кстати, обратился ко мне по совету своего хорошего друга и моего клиента Константина Ярошенко.

Дэвид Мендоза, также как и Ярошенко, был осужден за преступление в сфере оборота наркотиков и отбывал наказание в тюрьме Форт-Дикс, где они и познакомились с Константином. В результате 5-летней судебной и дипломатической борьбы нам удалось вернуть Мендозу в Испанию по Конвенции Совета Европы. Этот случай не знает прецедентов в американской правовой практике.

– Как вам удалось этого добиться, Алексей?

– Для начала хотелось бы прояснить некоторое недопонимание относительно природы данной конвенции. Первое: страна-участница конвенции не имеет обязательств выдавать осужденного запросившей его другой стране. Самым важным и первостепенным шагом в этом процессе является наличие договоренности между странами о передаче осужденного, согласие страны на его выдачу. А конвенция – это всего лишь форма или механизм юридического оформления данной договоренности между странами. То есть, дипломатическая договоренность – это первый и важнейший шаг.

– Это значит, что если американские и российские дипломаты могут договориться по Ярошенко и без конвенции?..

– Именно. Страны могут прийти к любой договоренности и механизм конвенции вообще не задействовать. Также хочется обратить внимание, что конвенция не предполагает никакого обмена. Однако страны вполне могут договориться об обмене, и при этом также задействовать конвенцию для юридического оформления передачи граждан в страны, их запросившие. По сути, конвенция описывает последовательность действий по передаче осужденных при наличии согласия страны на их выдачу. Также хочется подчеркнуть, что по конвенции осужденный передается на родину (или в страну своего иного или единственного гражданства) для отбывания срока наказания там, а не для немедленного освобождения. Конечно, в дальнейшем осужденный может быть помилован. Но это очень важный момент. По конвенции, стране, запросившей осужденного, необходимо показать, что ее законодательство может «адаптировать» приговор выдающей страны и обеспечить законное отбывание срока наказания осужденным на своей территории.

– Даже если приговор был несправедливым по мнению запрашивающей стороны?..

 – Никакой риторики о незаконности вынесенного приговора и быть не может. В противном случае станет очевидным, что осужденный будет передан не для отбывания наказания, а для освобождения от него, что не соответствует цели данной конвенции. Цель конвенции – обеспечение более быстрой реабилитации осужденного за счет отбывания наказания в его родной стране. Для человека, отбывающего срок, немаловажно иметь возможность в неволе общаться на родном языке, встречаться с родственниками...

А теперь подробнее о деле Дэвида Мендозы. Он родился в Калифорнии от родителей испанского происхождения и в детстве проводил много времени в Испании. И в дальнейшем Мендоза продолжил жить между двумя странами. Он основал строительный и ресторанный бизнес в городе Сиэтле в США. Незадолго до начала уголовного преследования в США Мендоза переехал в Испанию и получил там испанское гражданство. Менее чем через месяц после этого он был арестован по запросу США испанской полицией для его последующей экстрадиции в США. Там против него было выдвинуто обвинение в транспортировке крупных партий марихуаны из Канады в США на вертолетах. Испания согласилась на экстрадицию Мендозы в США на определенных условиях.

– Каких?

– Что против него не будет вынесено пожизненное заключение, что он не будет осужден за преступление, связанное с валютными операциями (так как в Испании нет аналога данному составу преступления) и что он может быть возвращен в Испанию для отбывания срока наказания вблизи от своих родственников. Именно на этих условиях Дэвид Мендоза согласился прекратить обжалование своей экстрадиции в судебных инстанциях Испании.

– Он признал свою вину?

– Да, и после признания вины в федеральном суде США он был приговорен к 14 годам тюремного заключения. Согласно установленной договоренности, Мендоза дважды обращался с запросом в Министерство юстиции США о его переводе по конвенции в Испанию для отбывания срока наказания там, однако получил отказы... С этого момента я подключился к делу и инициировал в федеральном суде нестандартную процедуру – гражданский иск против генерального прокурора США по факту неисполнения контрактных обязательств. Нами были предъявлены доказательства наличия и законности договоренности о переводе Мендозы после вынесения приговора на территории США, однако прокуратура настаивала на том, что данной договоренности не было. В процессе рассмотрения дела в суде, дипломатические переговоры также стали более интенсивными, и в результате США согласились на возврат Мендозы. Его заявка на перевод была одобрена и в связи с этим дело в федеральном суде было закрыто.

– Где в настоящее время находится Дэвид Мендоза?

– Он отбывает свой срок наказания в тюрьме в Испании, однако, следует заметить, что там тюремные условия значительно мягче. У него есть возможность общаться и даже проводить время с родственниками. Вероятно, он будет освобожден досрочно, в то время как федеральная пенитенциарная система США такую возможность исключает.

– Алексей, в чем секрет успеха дела Мендозы? Почему его все-таки удалось вернуть в Испанию?

– Во-первых, это квалифицированная юридическая помощь в самом начале дела в Испании. Его защитникам удалось в судах Испании и при заключении дипломатической договоренности установить условия о его возврате в Испанию.

– Но ведь США отказывались исполнять эту договоренность с Испанией...

– Не могу спекулировать на этот счет. США отказывались признавать контракт, и поэтому было очень важно подключить другую независимую и обладающую властью инстанцию – судебную власть США. Наша позиция была очень хорошо представлена перед федеральным судьей, и у прокуроров были все основания опасаться, что решение будет вынесено не в их пользу. Дипломатические переговоры, конечно, могут создать напряженность в двусторонних отношениях, однако наличие решения суда США, вынесенное против генерального прокурора США, имело бы большой резонанс внутри страны. Не сомневаюсь, что это обрушило бы волну критики на власти США за провал в дипломатических отношениях. Поэтому судебные инстанции США были важным компонентом нашей стратегии. Несмотря на то, что суду даже не пришлось выносить решение. Я бы подытожил, что Мендоза был возвращен в Испанию благодаря профессиональной и слаженной работе команды защитников и дипломатов на раннем этапе дела в Испании, а также в силу грамотного представления этого дела в американском суде нашим юридическим офисом.

– Если проводить параллели с Ярошенко, может эта стратегия быть применена в его деле?

– Факты дела Ярошенко существенно отличаются от дела Мендозы. Ярошенко был похищен на территории третьего государства, и у России не было возможности договариваться об условиях его экстрадиции и возврата. Более того, в первой судебной инстанции прокуратуре удалось убедить суд запретить использовать информацию о похищении и пытках на суде с присяжными заседателями. В дальнейшем, на стадии апелляции, когда я вступил в дело, было сложнее с процессуальной стороны использовать данный аргумент, в связи с тем, что он не был рассмотрен первой инстанцией. Между тем, факты похищения иностранца, а также его пыток являлись все-таки центральным аргументом в деле.

– Вам ведь удалось получить неопровержимые доказательства этому...

– Да, в результате адвокатского расследования мы получили новые доказательства фактам похищения и пыток Ярошенко и подали петицию о повторном рассмотрении дела по вновь открывшимся обстоятельствам. В Америке такие процедуры рассматриваются тем же судьей первой инстанции, который выносил приговор. Судья по делу Ярошенко отказал нам в связи с тем, что не счел данные доказательства «новыми». На стадии апелляции прокуратура факты похищения и пыток не отрицала, а лишь настаивала на том, что данные новые доказательства могли быть получены ранее.

Примечательно то, что в поддержку Константина Ярошенко от имени Российской Федерации была подана апелляционная аргументация, а это в истории двусторонних отношений произошло всего лишь во второй раз. Несмотря на эти обстоятельства, а также другие аргументы по делу, апелляционный суд в необычно короткий срок отказал в нашей петиции о повторном рассмотрении дела. Следующей судебной инстанцией был только Верховный суд США.

– Но ваш клиент ведь решил не обращаться в Верховный суд США?..

– После отказа апелляционного суда при столь тщательно обоснованной петиции и аргументации от имени суверенного государства, Константин потерял веру в американское правосудие и решил не подавать жалобу в Верховный суд США. Я уважаю его решение. На данном этапе судебное дело закончено.

Между тем, по моему профессиональному мнению, Верховный суд как раз является тем самым форумом, который мог бы взять на себя ответственность разрешить это дело между двумя странами. Конечно, Верховный суд берет на рассмотрение только примерно 100 дел в год, однако данное дело имело достаточно высокий шанс. По крайней мере, можно было бы выиграть дополнительное время для более интенсивных переговоров по выдаче Константина, пока Верховный суд решал бы вопрос о принятии его апелляции к рассмотрению. Дело российского летчика однозначно негативно влияет на двусторонние отношения между двумя державами и неоднократно было предметом для обсуждения на самом высоком дипломатическом уровне. Прецедент, на который мы ссылаемся, является действующим, однако применялся по-разному разными апелляционными округами, что часто является для Верховного суда поводом для принятия дела к рассмотрению. От суверенного государства – Российской Федерации – были поданы аргументы в защиту ее гражданина. Все это могло быть сильными аргументами в пользу рассмотрения дела Верховным судом США.

– Алексей, и все-таки, может ли как-то дело Мендозы практически помочь Ярошенко?

– Да, конечно. Отсутствие аргумента в виде находящегося на рассмотрении судебного дела не является помехой для переговорного процесса и, как я уже говорил, страны вольны прийти к любой договоренности.

В суде мы настаивали на незаконности приговора Ярошенко. Сейчас, когда Константин принял решение об отказе от дальнейшего обжалования дела и об обращении о его передаче по Конвенции Совета Европы, утверждения о полной невиновности властям США могут показаться несовместимыми с целями этого международного инструмента. Конвенция по ее сути предполагает, что осужденный принимает свой приговор и просит о его исполнении на территории своей страны, законодательство которой позволяет это сделать, несмотря на то, что осужденный может быть в дальнейшем помилован. Как раз после вынесения приговора в окончательной форме Мендоза сосредоточился на процессе своей передаче в соответствии с договором, а не на заявлениях о незаконности приговора.

Надо заметить, что со стороны России с самого начала дела ведется серьезная дипломатическая работа и юридическая поддержка дела. Думаю, что при улучшении двусторонних отношений, возвращение Константина на родину вполне реально.

Анна Владимирова