Ненависть к Америке – это любовь

Все взялись за очистку русского языка.

Главный вызов нашей эпохи для многих стран — это не только само слово вызов – этот проклятый челиндж. Этот челлендж. В самом конце 1980-х челленджером в дышавшем на ладан СССР называли по созвучию челнока, индивидуальную торговую точку с клетчатыми матерчатыми кубами. Но не только по созвучию. В этом был поначалу и риск, потому что вкладывали бедняки в свой биз все свои сбережения, как НАСА в злополучный «Челленджер», сгоревший в конце января 1986 года.

Вдруг многим стало ясно, что американский образ жизни — это готовность рискнуть. Ответить на вызов. И вот некоторые ломанулись в бизнес и рискнули. Большинство, понимая, что антиамериканская пропаганда не может быть истинной по определению, поначалу легко отказывается от антиамериканизма и начинает буквально вдыхать все американское — от демократии, «ок» или «вау» — до попугайского или даже канареечного перетаскивания в наши палестины «белых домов», «сенаторов», «президентов», не говоря уже о словариках банковско-финансового сектора, как и новых социальных практиках: застонала русская земля от фрилансеров и киллеров, дилеров и пиарщиков, провайдеров и биг-маков. Сам премьер-министр Д.А.Медведев, поклонник американских гаджетов, любит щегольнуть и словечком «драйв», которого ему не хватает в однопартийцах по «Единой России». Раньше примерно для тех же целей использовали французские словечки кураж или азарт, давно уже ставшие русскими, а драйв все еще держится в мохнатых ушах чужачком.

Но зря я, наверное, про мохнатые уши. Сейчас главные старички — школьники. Самые патриотически настроенные пишут работы на тему «Как победить американизмы в русском языке». Там предложения такие. Вместо «продюсер» две московские старшеклассницы предлагают поднатужиться и произнести «доверенное лицо кинокомпании, осуществляющее идейно-художественный и организационно-финансовый контроль над постановкой фильма», а вместо «провайдер», требуют патриотичные девчонки, давайте скажем «поставщик услуг Интернета, подключающий пользователей к сети через свои компьютеры». «Тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца…»

Но сначала — о веселом. 6-7 сентября 2015 года Москва отмечает «Дни города». Этот патриотический праздник придумал бывший мэр (это официальная должность, по-русски надо бы сказать градоначальник, но уж больно городом Глуповым начинает все это пахнуть), так вот бывший мэр Юрий Лужков. Праздник хороший: родители с детьми время проводят, выпивают умеренно. Книжная ярмарка там, концерты всякие, гастрономические фокусы.

А в этом году, плавая в речевом потоке московских улиц, я, кажется, понял, отчего терпят неудачу записные борцы с американизмами в русском языке. Почему у людей, озабоченных ядовитыми вкраплениями холодного американского «ОК» вместо человечного русского «хорошо», ни черта не получается. Мне даже немного страшно выдавать эту военную тайну, но ни защита, ни подрыв секьюрити даже такого малосимпатичного образования, как текущая Российская Федерация, в мои задачи не входит. Просто не сказать об этом никак невозможно.

Судите сами. И администрация, и озабоченные активисты из числа отставных силовиков при образовании, вообще говоря, давно взялись за очистку того, что они считают русским языком, от наносного и вредного влияния супостата.

Сейчас метрополитен у нас весь в стикерах. Кто не знает, это липучка такая с текстом. Но сказать липучка нельзя: липучка пока занята прибором для ловли мух. А стикер — это, как теперь говорят, «про другое». Они помогают переносить подземную, чтобы не сказать инфернальную духоту столичного метрополитена. С одного такого стикера приглашают на спортивно-музыкальный фестиваль «День города в Лужниках». Там есть русские слова и выражения. «Электронная танцевальная музыка», например. Или «вход свободный». Но все мероприятие в целом называется, слава богу, «Большой Рэп».

Спрашиваю подростка, как понять слово «рэп». А он мне отвечает: «Шутите? Вы ж вроде не иностранец… Это стиль такой — рэп. Был русский рок, русский панк, сейчас русский рэп».

Читаю дальше красно-желтый стикер. И точно. Поток — без точек, правда, и запятых, поэтому любое следующее название рэп-группы может быть продолжением предыдущего:

«Макс Корж Каста Noize MC Грот ST Смоки Anacondaz Кравц Типси Тип Триада Жара Чаян Фамали и другие».

А рядом Electrique Moscow, это уже, кстати, «острый галльский смысл» проклевывается сквозь «электронную танцевальную музыку»:

SWANKY TUNES
ARSTON, ZESKULLZ
FONAREV, DZHAM
GOING DEEPER
и другие
ГЛАВНАЯ СЦЕНА

Мой незнакомец плавает в этих именах — как рыба в воде. Молодой человек из Электростали не видит ничего удивительного в превращении the schools в эти самые Zeskullz. И ему не надо напрягаться, читая: «Не успел выйти новый релиз нашего лейбла, как мы уже рады представить вам новую работу, которая выйдет в следующий понедельник на SHOWLAND Records: это ремикс Zeskullz на Wherever You Go от Swanky Tunes!»

И про «Чаян Фамали» мне рассказал. Я тут же прям перепроверил — вай-фай в метро в Москве отличный, хоть и на румынском домене .ro, почему-то. Но все так и оказалось. Chayan Famaly — нашенский дуэт из Набережных Челнов, «в котором сочетается и рэп, и дабстеп, и дансхолл — музыка, уходящая корнями в регги». «Артисты лейбла Respect Production с 2012 года», между прочим.

Итак, школьникам, пишущим трактаты на тему «как нам защитить русский язык от яда американизмов», придется подобрать брыли, как говорила моя знакомая владелица дисциплинированного дога, это собака такая, когда тот смотрел на жующих гостей или мечтал о суке. Горячая была временами собака.

Когда тебе на родном языке не предлагают зажигательного, правдивого и точного эквивалента, он обнаруживается в точности там, где эта свобода есть. Наш человек включает режим доводки, тюнингует по-своему. И троллить его за это не надо.

Искажая англо-американское слово, как бы наклеивает на свой продукт невидимый стикер «спасибо деду за победу». И все равно любит красивое слово. И лейбл ему сейчас ближе бирки. Да, уродлив, но какой есть.

После операции в реал-трансхаер, учит нас русская телевизионная реклама, менеджер Артур выглядит респектабельнее.

Старый, точнее, олдовый перестроечный проамериканизм, или, во всяком случае, нежелание участвовать в казенном противостоянии «империализму», — все это осталось в 1990-х. Сейчас, в середине 2010-х годов, по России покатились автомобили со стикером «Обама – чмо!» Надпись напечатана на принтере с применением американской технологии, но ирония истории совсем не в этом.

Как сами американцы, так и некоторые россияне довольно точно знают, что Обама, ха-ха, — президент временный. Еще год с небольшим, и ему по закону не сидеть больше в президентском кресле. Но не потому, что он «чмо», а как раз совсем наоборот: временный, потому что настоящий. Начнется обновление. Американская политическая жизнь на всех парах пойдет дальше. Да и мы за ними похромаем. К новым ошибкам, просчетам и недостаткам — искать новые слова, которые потом россияне попробуют на язык и начнут себе разжевывать вместе с гаджетами и девайсами, фьючерсами и бондами, секьюрити и менеджерами. Может быть, и найдут когда-нибудь эффективный политический скраб, чтобы отшелушить административную коросту. Кто помнит, была такая в срединное советское время аббревиатура — «ШКРАБ» — школьный работник. Скребли они нещадно. И в нынешнем косметическом скрабе эта ложная этимологическая составляющая как нельзя кстати. Слово и легло так на язык косметичек и теток наших, что понравилось.

А вот диспетчеры и вахтеры, генеральные секретари и президенты, пускающие слюни при слове «Америка», всякий раз проигрывают битву за русский язык. Почему? Да потому что сами свой родной язык толком не знают. Да и прежде не знали. Еще когда говорили только по-французски да по-немецки. Результаты этого проигрыша трагикомичны — американизмов все больше и больше, на смену салтыковскому «Органчику» приходит «Айфончик». А мальчик из Электростали приехал в Москву потусить-побалдеть.

«Workout? Да, не все ж чатиться, если есть с кем пропотеть...»

Гасан Гусейнов,

Москва