«Я не рассматриваю свой переезд как иммиграцию»

«Я не рассматриваю свой переезд как иммиграцию»

Вместо Москвы – Нью-Йорк, вместо «Дождя» – RTVi. Российский журналист Тихон Дзядко уже более года живет и работает в Америке, однако к иммигрантам себя не причисляет. Российскую власть откровенно не любит, но рассчитывает когда-нибудь в будущем вернуться в Россию.

В послужном списке Тихона – работа в международной организации «Репортеры без границ», на радиостанции «Эхо Москвы», российском телеканале «Дождь» и украинском «Интере». В Нью-Йорке он влился в развивающуюся команду канала RTVi, ориентированного на русскоязычную диаспору.

ForumDaily поговорил с Тихоном Дзядко об атмосфере в современной России, отличиях украинских и российских медиа и опасности, которая исходит от Дональда Трампа.

– Тихон, относите ли вы себя к представителям интеллектуальной иммиграции?

– Я не рассматриваю свой переезд как иммиграцию. Я не чувствую себя иммигрантом, я чувствую себя человеком, который в течение некоторого – пока еще не определенного – периода собственной жизни работает и живет за пределами России. Но я стараюсь как можно чаще туда ездить и связываю свое будущее с Москвой, с Россией, со всеми, кто там находится. Я не планирую здесь оставаться навсегда, я планирую жить в Российской Федерации.

– Вы принципиально не воспринимаете нынешнюю российскую власть, но при этом говорите, что все равно хотите вернуться в Россию и жить там. Для вас нет в этом диссонанса?

– У меня возникает большое количество вопросов относительно того, кто сейчас руководит Российской Федерацией, в каком направлении движется страна, как она управляется и какой у нее план развития. По сути, плана развития нет. Конечно же, меня это не может не расстраивать и не может не пугать. И отношение у меня к этому однозначное. Но страна и государство – это не одно и то же. И это касается не только России, но и Украины, США, Франции и других стран. Есть страна, которая состоит из большого количества абсолютно разных звеньев: из людей, привычек, каких-то мест и т.д. То, что в данный момент в руководстве той или иной страны находятся люди, которые вам или мне стилистически, политически, идеологически не близки – такое бывает. Но история показывает, что одни люди сменяют других, меняется атмосфера, меняется воздух, меняется движение.

– Вы заговорили об атмосфере в нынешней России. Как бы вы ее описали? Это уже дно или еще есть, куда хуже?

– Я бы не использовал вообще эти категории. Я бы говорил о том, что страна, к сожалению, в настоящий момент движется в сторону консерватизма, абсолютно неоправданного и немотивированного, и в сторону самоизоляции. И первое, и второе приводит к тому, что страна не развивается.

Страна чудовищным образом отстает от значительной части остального мира в том, что касается экономики, политики, уровня жизни, культурного наполнения.

Попытки списать любые проблемы на внешние угрозы и на внешнего врага, а любую критику увязать с отсутствием патриотизма – это путь в никуда, по которому сейчас, к сожалению, моя страна идет. История неоднократно доказывала, что подобный выбор всегда ошибочен.

– Вы сейчас работает на RTVi. Почему решили прийти на этот канал и, собственно, чем вы там занимаетесь?

– У меня было желание поработать в Соединенных Штатах и именно в Нью-Йорке. Я был хорошо знаком с Екатериной Котрикадзе, которая возглавляет информационную службу RTVi, и обратился к ней с предложением своих услуг. Это предложение, к огромному моему удовольствию, она и генеральный директор Нина Лепченко встретили с большим удовлетворением.

Сейчас я веду новости, мы думаем над возможными новыми форматами, и я надеюсь, что это произойдет. Особенно в свете того, что у RTVi сейчас есть невероятные возможности для развития. Около месяца назад на канале появилась новая команда во главе с блестящим профессионалом Алексеем Пивоваровым. Эта команда будет расширяться и работать в Москве, Нью-Йорке, Израиле, Германии. Сейчас очень много невероятно интересных планов.

Мне очень повезло, что я попал на RTVi в тот момент, когда у канала есть все шансы оказаться в ряду лучших медиа на русском языке, которые ведут телевещание за пределами Российской Федерации, и как диджитал-медиа быть востребованным во всем мире, в том числе и в России. Это ужасно интересно.

– Вы можете приоткрыть завесу – какие изменения готовятся на канале?

– Сейчас рано говорить о деталях, поскольку все находится в стадии разработки. Но основная концептуальная идея заключается в том, что сейчас на дворе 21 век и нужно двигаться в сторону диджитал, в сторону сопряжения различных форматов – телевизионного, интернет-сайта, в сторону продвижение информации через различные площадки, в том числе мессенджеры и приложения. Нужно понимать, какой сейчас год и как развиваются средства массовой информации во всем мире. Вот по этому пути мы и собираемся идти. Так что RTVi будет развиваться в равной степени как в направлении традиционного телевидения, которым он был все эти годы, так и в диджитал-направлении, которое соответствует новым реалиям.

– Вы довольно долго проработали на «Дожде», который переживал проблемы с финансированием, его пытались закрыть. Как вы считаете, в нынешней России есть шанс у независимого канала, который – я не скажу «поддерживает оппозицию», но, по крайней мере, освещает ее деятельность, – выжить и нормально существовать?

– Вот вы назвали «Дождь». Он, слава Богу, существует, функционирует. Буквально последние несколько недель мы были свидетелями новых и очень интересных расследований, которые сделали журналисты «Дождя». Другое дело, что, естественно, существование «Дождя» или любых иных независимых информационных проектов или независимых медиа – это существование не благодаря, а вопреки. Это ежедневный тяжелый мучительный во всех смыслах – и финансовых, и психологических – труд. Люди, которые продолжают этим заниматься – будь то на «Дожде», будь то в «Новой газете», будь то в журнале The New Times, будь то в РБК – делают огромное, сложное и очень важное дело.

– Вы на RTVі сейчас освещаете американскую предвыборную кампанию. В России буквально недавно прошли выбору в Госдуму, скоро состоятся президентские выборы. По-вашему, в чем разница между избирательными кампаниями в США и в России?

– Разница заключается в том, что в Америке есть избирательная кампания, а в России ее нет. Исключение – те представители оппозиции, которые пытались эту кампанию проводить. В частности, блестящую кампанию вел Дмитрий Гудков, баллотировавшийся в Госдуму, но он не прошел. За этими редкими исключениями никакой кампании нет. В России в последние годы выборы являются не волеизъявлением, а абсолютно математическим процессом – в силу определенных договоренностей какие-то люди либо попадают в парламент, либо нет. А договоренности реализуют в виде цифр, которые рисует Центральная избирательная комиссия.

В Америке все, конечно, совсем иначе. В США предвыборная кампания всякий раз идет в том виде, в котором должна быть. Например, первые дебаты кандидатов Дональда Трампа и Хиллари Клинтон посмотрели более 80 миллионов человек. В зависимости от того, что люди слышат, они меняют или не меняют свою позицию. Кандидаты ездят по стране и обсуждают проблемы с людьми напрямую. И люди опять же делают свой выбор. Именно так и должна выглядеть предвыборная кампания. В США она так и выглядит. В России – во всяком случае сегодня – нет.

– Кандидат от Республиканской партии Дональд Трамп делал достаточно комплиментарные заявления в отношении России и лично президента Владимира Путина. Как вы считаете, если Трамп станет президентом, как изменятся отношения России и Америки? Страны начнут дружить?

Мне кажется, что нет. Потому что в основе разногласий, которые мы наблюдаем, разница в ценностных позициях, в первую очередь. Независимо от того, придет Трамп или Хиллари Клинтон, или человек с любой другой фамилией, эти разногласия никуда не уйдут. Это разногласия двух политических систем, двух обществ, которые на сегодняшний момент видят развитие своих стран полностью противоположным друг другу.

Поэтому, даже если Трамп станет президентом, страны вряд ли подружатся. Другое дело, что это будут совсем другие отношения, ведь Трамп для России намного удобнее и намного выгоднее, чем Хиллари Клинтон, потому что он является – в плохом смысле – гибким человеком. Сколько раз по ключевым вопросам своей кампании он менял позицию. А Хиллари Клинтон является политиком принципиальным. Она будет продолжать ту политику, которую вела, будучи Госсекретарем, и которую ведет нынешний президент Обама. Понятно, что Российской Федерации эта политика не нравится. С Трампом они, очевидно, будут пробовать как-то договариваться, тем более, что он бизнесмен, а с бизнесменами говорить, наверное, проще.

– Давайте теперь о вас поговорим. Вам нравится в Америке?

– Да, мне здесь очень нравится. Мне ужасно интересно. Каждый день я открываю для себя что-то новое, при том, что я нахожусь здесь больше года. Я довольно много ездил в командировки в Европу и всегда видел, что многое там отличается от России.

Но оказавшись в Америке впервые три с половиной года тому назад, я понял, что это вообще какая-то другая планета. И это ощущение меня по-прежнему не покидает. Кроме того, постоянно ощущаю какую-то кинематографичность происходящего – мы же все знаем Америку по фильмам.

– А что не нравится?

– Есть вещи, которые я не понимаю, есть вещи, которые меня расстраивают. Меня ужасно расстраивает, например, сегодняшнее разделение страны. Она мне сейчас напоминает Россию – есть группа населения, которая хочет, чтобы страна двигалась вперед, а есть консервативная часть населения, которая хочет оставаться в своих представлениях об устройстве мира и не понимает, что движение вперед возможно только, если в голове – прогрессивное мышление.

– Вы сейчас говорите о партийном водоразделе?

– Это не столько партийное, сколько ценностное. Можно называться и демократом, и республиканцем, но если вы считаете, что человек с черным цветом кожи не может сидеть на том же месте в автобусе, на котором сижу я, с белым цветом кожи, то у этого человека есть какие-то проблемы. И мы видим, что таких людей много, к сожалению. И если мы уже упомянули Трампа, то его опасность в том, что он паразитирует на этих архаичных, опасных и вредных настроениях. Вот это меня очень расстраивает и пугает в каком-то смысле.

– Есть любимые места в Нью-Йорке или в целом в Америке?

– Я раньше очень не любил Нью-Йорк, потому что я в нем всегда оказывался проездом. Я находился здесь 2-3 дня обычно, и мне всегда хотелось куда-то бежать – ведь ты в Нью-Йорке. Это всегда было ужасно суетно. Сейчас я живу в Бруклине, работаю на Манхэттене и каждый день как будто бываю в двух мирах. Что касается каких-то любимых мест, то тут все банально. Я очень люблю гулять в Центральном парке.

– А на Брайтон-Бич были?

– Один раз. Это очень интересный опыт. Я не думаю, что хотел бы там жить. Мне кажется, что стремление к какой-то консервации является ошибочным, а Брайтон мне показался как раз таким очень законсервированным местом. У меня в тот момент даже не было ощущения, что я нахожусь в Нью-Йорке. Мне кажется, когда ты находишься в стране, наоборот, нужно брать от нее как можно больше.

Юлия Буняк,

forumdaily.com