От эсперанто до Майдана

Народ выходит на протест не за идею, а тогда, когда припечет.

Случайно попав в Данию, я был поражен участием населения в общественной жизни — повсюду референдумы.

Референдумы, представляете?!

Мы, непривыкшие к подобному, в референдуме немедленно видим какую-то реформу Конституции, решительное переустройство страны и прочую гигантоманию. Но, оказывается, это вначале страшно, но потом приятно — датчане привыкли голосовать и по более скромным поводам: например по поводу скамеек. Да-да, именно скамеек, таких зелененьких, которые в парках стоят. Кстати, зелененькие они, потому что так решили на районном референдуме. И стоят там, где решил такой же референдум. Так же решали, можно ли там выгуливать собачек, нужно ли платить дополнительный налог за этих собачек и из чьего фонда оплачивать пакетики для утилизации «собачьих радостей».

Я понимаю, что для великого россиянина это полная ерунда. Устраивать референдум по поводу собачьих экскрементов? Помилуйте, не царское это дело! — наш человек до такого не опускается. Он считает, что вопрос оплаты пакетиков решит либо мэр, либо губернатор, либо Дума. Последнее наиболее вероятно, потому что «они и так там каждый день собачатся!».

Однако все имеет свою обратную сторону: мэр и губернатор также считают, что заниматься собачками не их дело, поэтому пакетики и урны не появятся никогда. Для наших граждан в таком положении дел тройная выгода: собачки могут бесплатно гадить где угодно, да и не нужно тратиться на пакетики.

Но главное, во всем оказывается виновата власть, а сам гражданин ни при чем!

Так и живем.

И на этом поле — поле создания портрета обычного российского обывателя — идет настоящая война.

Власть с помощью телевизора рисует портрет всенародной поддержки президента, смело выводя на бумаге под девяносто процентов этой поддержки. При этом не упоминается, что наше политическое поле — оно далеко не супермаркет с его выбором колбасы. У нас гражданин знает одного президента, одну партию и один телеканал. Все остальное зачищено. И с каким отчаянием оно, это поле, зачищается, можно увидеть прямо в эти дни, наблюдая, как власть стоит стеной, чтобы ни один депутат из оппозиции не проник на политическое поле в регионах. За этим уничтожением альтернативы равнодушно наблюдают граждане этих регионов — никаких протестов под лозунгами «Дайте альтернативу!» не наблюдается.

Отсюда появляется суждение о российском гражданине как о существе аморфном, жалком и подавленном — этот тезис активно использует оппозиция. Логика подобных рассуждений проста: народ бы вышел, да знает, что это назовут «майданом», всех арестуют и посадят. И это правда, на политический протест выходить — здоровью вредить. Тем более «за кого» выходить — это большой вопрос, достаточно посмотреть телевизор. Там вся оппозиция — не более чем американские наймиты и предатели национальных интересов. Выйти в их поддержку просто совесть не позволяет.

Это правда. Но правда не полная.

Вот возьмем город Чебоксары — далеко не столицу протестного движения. А там, между прочим, идут протесты против застройки частного сектора новыми домами. Ситуация типична: часть частного сектора приватизирована, часть — нет; кто-то хочет переезжать, кто-то — нет.

Или, например, Красноярск. Там давно и упорно протестовали против строительства ферросплавного завода. И допротестовались — его строительство перенесли в Хакасию. Представляете, завод перенесли в другое место из-за протестов! Не думаю, что многие знают об этом факте.

В легендарном городе Тамбове постоянно протестуют против строительства всяческих торговых центров. Жители считают, что этих торговых центров и так предостаточно, а начальство на жителей злится и называет «майданчиками», намекая понятно на что.

Протесты идут, и они бывают по весьма диковинным причинам. К примеру, в Казани была улица Эсперанто — видимо, по названию языка, который должен был заменить все языки мира, но не заменил. Казанские власти обиделись, что эсперанто не оправдал их надежд, и переименовали улицу Эсперанто в улицу Нурсултана Назарбаева, нарушив при этом ряд российских законов, ибо президент Казахстана Нурсултан Абишевич Назарбаев жив и здоров, чего мы ему и в дальнейшем желаем. Однако некоторые граждане решили защитить мертвый язык и вышли с протестом, держа скромные листочки со словом «Эсперанто». Тут же полиция, аресты и штрафы по 10 000 рублей. И правильно: от эсперанто до майдана рукой подать!

Конечно, великий Остап Бендер тут бы горестно воскликнул: «Нет, это не Рио-де-Жанейро!». И он был бы прав — эти скромные протесты не оставляют надежд на то, что граждане скопом куда-то побегут под какими-то флагами совершать какую-то революцию.

Она не нужна им, эта революция.

И это краеугольный вопрос: что же нужно гражданам?

Чтобы ответить на этот вопрос, нужно сложить вышеприведенные факты, плюс вспомнить историю с монетизацией льгот, которую пришлось отложить, потому что пенсионеры стали выходить на рельсы и останавливать поезда.

Представляете, пенсионеры — те самые «аморфные ленивые халявщики» — вдруг выскочили на рельсы и развернули власть вспять?!

Так вот если сложить все это, то выясняется, что все выходят, если надо.

Если припечет.

Вот в Суетском районе Алтайского края, видимо, припекло, потому что 23 мая работники бывшего СПК «Макаровский» объявили голодовку и вышли на митинг в связи с тем, что уже пять лет не могут получить зарплату и вернуть имущественные паи. Там же, на Алтае, в Рубцовске весной прошла акция «Мы против плохих дорог в Рубцовске» — были пикеты и организованные колонны автомобилей.

Можно удивленно воскликнуть: «Так чего же они пять лет ждали?! Да и на что жили все эти пять лет?!»

У меня нет ответа, да и, думаю, ни у кого нет. Предположить, что они жировали на какие-то левые доходы, — это оскорбить этих людей. Предположить, что они пять лет ничего не ели, — себя глупцом выставить. Поэтому, оставим поиск фактов, как выжить в России без зарплаты, и подведем итог.

А он в том, что россияне — это не стройные ряды восхищенных граждан, поющих славу вождю.

Но, с другой стороны, это далеко не серая, послушная масса, слепо идущая на убой.

Да, это не Дания с ее референдумами по поводу цвета скамеек.

Но это и не Северная Корея.

Мы посередине.

И народ наш выходит на протест не за идею, а тогда, когда припечет. Когда издеваются лично над тобой. Когда зарплату задерживают не на пять дней, а на пять лет.

Почему так? Опять же — не знаю, да и никто не знает. Видимо, не зря у России образ медведя: полгода он спит, потом пойдет за медом, но как-то медленно, с задержкой.

Вот эту медлительность и проклинает оппозиция.

Однако, как и бывает с медведем, потом в нем просыпается дурная сила — и рождается кровавый Октябрьский переворот… А вот этого уже боится власть.

Конечно, по возможностям воздействия на население власть и оппозиция стоят на разных полюсах возможностей: власти — всё, оппозиции — закон; вернее, беззаконие по выталкиванию из избирательного процесса.

Тут не может быть дискуссии — это констатация реальности.

Есть еще один важный вопрос: а способно ли население прочертить простую линию между своим бедственным положением и действиями власти.

Тут тоже нет ответа: понятно лишь то, что протест появляется лишь тогда, когда гражданину лезут либо прямо в кошелек, либо прямо в душу. Вот сейчас на севере Москвы в прекрасном парке, где гуляют люди, строят храм. И люди протестуют, пишут письма, выходят на митинги. Но у них нет понимания, что у избранной ими же власти нет никакого желания считаться с их мнением. И на следующих выборах они покорно проголосуют за тех, на кого укажет телевизор.

Граждане не хотят участвовать в политике; они, как в СССР, отделились от государства, только общественный договор стал хуже — в СССР зарплату выдавали вовремя.

Вот в такой ситуации живет оппозиция. Видимо, не учитывать именно такую ситуацию было бы для нее большой ошибкой.

Матвей Ганапольский,

"Московский комсомолец"