Америка, можно сказать, запатентовала феномен иммиграции. Не только США, но и оба американских континента стали целью самого значительного трансокеанского переселения народов в обозримом прошлом. Это и породило дискуссию остроконечников и тупоконечников в нашем обществе, как это было у лилипутов в путешествиях Гулливера у Джонатана Свифта. С одной стороны, мы снисходительно смотрим на культуру Нового Света как на культуру низко-контекстуального общения. В теории межкультурного общения под низким контекстом подразумевается, что символы не могут интерпретироваться и должны сообщаться слово в слово. С другой стороны, некоторые идеологи американского континента смотрят на выходцев Старого Света как на невежественных иммигрантов, как, в общем, и на своих же южных соседей по континентам. Этот взгляд породил целую идеологию доктрины Американской исключительности (American exceptionalism). Где тут золотая середина, и есть ли она вообще? Почему нас должны волновать такие вопросы?

Зарождение доктрины Американской исключительности относится к середине 20-го века, после того, как прогремели взрывы в Хиросиме и Нагасаки. Два заряда представляли два совершенно различных технологических подхода, как злые шутки сумасшедших гениев, упражнявшихся в изощренности. Оба сработали. Как можно было тогда обосновать моральное право принятия подобных решений, затрагивающих все человечество? Иронично, что термин «американская исключительность» был впервые выдвинут Сталиным, а затем подхвачен за океаном, породив в США целое течение идеологов школы этой исключительности. Подобное мировоззрение основано на том, что именно Штаты выступают государством над государствами, страной-арбитром, по аналогии с названием книги «Город на Холме» Джона Винтропа, одного из идеологов этой концепции. Другим идеологом постулата является Алексис де Токевиль, который был французским туристом, посещавшим США, и выходцем из аристократической семьи Старого Света.

Среди приверженцев идеологии исключительности США, Линдон Джонсон считается одним из самых недооцененных президентов. Идея превосходства в значительной степени оформила мировоззрение Демократической партии на многие десятилетия вперед именно в период его президентства. Термин так называемой высококонтекстуальной культуры, известный нам из социальной теории, рассматривается как атавизм приверженцами избранности США, присущий культурам с отсутствием развитых институтов права и суда. Вот тут и кроется источник обоснования невежества иммигрантов с точки зрения культуры США, хотя и признавая, что исключительность Соединенных Штатов состоит именно в том, что страна создана иммигрантами. Вот такие противоречия! Короче говоря, приверженцы доктрины исключительности США, по-своему, с присущими культуре особенностями, задали вечный вопрос гуманистов: «Тварь ли я дрожащая?» и расчехлили топоры-томагавки.

В теории Американской исключительности все было хорошо, как и в идеологии коммунизма. Но на практике в последние десятилетия к значению термина добавилась критика вседозволенности администрации США, безнаказанности и превышения полномочий внутри международных правовых норм, и некая бездеятельность в решении назревших внутренних вопросов, которые перечислять нет необходимости, так как многие наши читали знакомы с ними из непосредственного опыта. Но зачем нам сейчас эта диалектика?

Историки Тойнби на Западе, а Гумилев в России выдвигали самые оригинальные объяснения переселений людей. Хотя нам часто до сих пор непонятно, почему же мы все-таки переезжаем? С первыми волнами эмиграции из России все понятно – они не хотели никуда ехать, но их преследовали. Это были величайшие трагедии классов и поколений. Не завидна была судьба тех, кто уехал, как и тех, кто остался. Однако, среди последних волн эмиграции не все ехали за красивой жизнью, политическим убежищем, или по принуждению. Напротив, многие имели бы более устойчивую карьеру и быт, не оставив привычного поприща, университетские и профессиональные связи, или знакомую структуру. Но непредсказуемые, непреодолимые силы заставили перетасовать все карты и вытянуть то, что попадется в незнакомой стране, часто переезжая с супругами и детьми.

Оседлые жители зачастую тоже не остаются равнодушными к мигрантам. Они разбиваются на два лагеря – тех, кто поддерживает приезжих, и тех, кто им противостоит. В США сейчас этот вопрос имеет двоякую трактовку. Во-первых, отношения европейских переселенцев к уже жившим на континенте исконным народам, а во-вторых, это взаимодействия с новыми переселенцами, многие из которых справедливо считают эти места землями предков, хотя и не ставят под сомнение существующих исторически обусловленных границ. Пока ученые и историки ломают головы над феноменом человеческой миграции, поэты слагают стихи и метафоры, сравнивая переселяющихся людей с птицами. Так ли это необычно, сравнивать перелетных людей с мигрирующими птицами? Я обратился с этим вопросом к орнитологу. Может ли наше общество научиться чему-либо у природы? Вот что сказал орнитолог Крис:

– Голуби со Старого Света начали вытеснять менее крупных, местных, которые издревле жили на Американском континенте. В Северной Америке голуби передвигались свободно в поисках пищи, останавливаясь в определенных местах лишь для гнездования. Но в остальное время они территорий за собой не закрепляли. Утренние голуби – это вид, наиболее близко напоминает знакомых нам светло-коричневых или красноватых, глиняного цвета горлиц. До последнего времени именно они населяли большую территорию США. Уменьшение популяции местных утренних голубей, похожих на горлиц, началось с приходом более крупных, с синеватой окраской перьев, евразийских голубей.

– На территории США проживает несколько видов голубей. Но те, о которых мы говорим, прилетели из Евразии, следуя за людьми. Их специально не завозили, но они как-то нашли путь и пересекли океан. Не прочитали же они в бульварной газете, что открыли Новый Свет, и там можно тоже селиться. Самые странные животные попадают и в наиболее недоступные места и на различные далекие острова необъяснимым образом. Попав на территорию Северной Америки где-то в середине 20-го века, евразийский голубь, следуя за своими европейскими предшественниками-людьми, постепенно вытесняет утреннего голубя. Я сам их тут не видел до недавнего времени, хоть и наблюдаю за птицами более двадцати лет. А теперь они встречаются везде. В чем их секрет? Я заметил, что это территориальная птица в большей степени, чем коренные виды. Может быть, именно в этом и состоит их преимущество. Они не дают другим видам селиться в том районе, который облюбовали сами. Создавая такую ситуацию, они ограничивают доступ к ресурсам, которые находятся в местах их расселения. Евразийская особь пытается создать более благоприятные условия для продвижения своего рода, являясь изначально переселенцем сама. Это всего лишь теория. Но она объясняет, почему одни выживают, а другие постепенно исчезают. Я вижу, что евразийский голубь проявляет территориальное поведение, отпугивая другие виды, и сокращая плотность гнездования. Я замечаю одних и тех же голубей в облюбованных ими районах, я их постоянно слышу там тоже. Своим воркованием они, похоже, подают сигнал, что место занято, и другая птица должна лететь дальше, искать иное, возможно, менее удобное место. Может быть, они перелетают на холмы неподалеку на время, но местности не покидают.

Почему Крис стал изучать орнитологию? Он настоящий энтузиаст, регулярно наблюдающий поведение птиц. «Я изучал биологию, когда выбирал специализацию для магистерской степени. Орнитология давала мне возможность быть на природе, и подолгу наблюдать за птицами, что меня и привлекло. Я быстро нашел единомышленников». Приехав в США из Восточной Европы, Крис, уроженец Польши, не бросал своего увлечения. Вот и сейчас он постоянно носит бинокль, чтобы наблюдать за птицами. Его часто можно встретить в заповедниках по берегам океана или в горах. Страсть к перемене мест является связующим звеном между живыми существами. Крис, кроме этого, еще и заядлый яхтсмен. Как и птицы, он прошел под ветром вдоль континентов неисчислимое количество миль, ориентируясь по звездам и магнитному полю земли. Возможно, эта страсть к перелетам также связывает его с пернатыми собратьями.

А еще, в заключение, хочу упомянуть маленькую птичку, ножницехвостую мухоловку. Кто не видел эту птичку в Техасе и на Среднем Западе? С оперением как у певчей, но с очень смелым и отчаянным характером, она не дает ни одной вороне подлететь к своим гнездам. Самец и самка бесстрашно отгоняют недоброжелателей с воздуха, пикируя, как самолеты-штурмовики, с раздвоенными хвостами. Эта птичка жила тут тысячелетиями, но все-таки она мигрант. Когда ее сделали символом штата Оклахома, видимо не подумали о ее статусе.

Она живет в Мексике, но на гнездовье прилетает в Оклахому. Проводит в Техасе, Оклахоме, и других штатах лето, а затем возвращается в Мексику. Она приносит огромную пользу, контролируя количество вредных насекомых. Есть от нее и эстетическая польза, если подходить утилитарно. Не кулик, и даже не ворона вдохновили ранних законодателей Оклахомы провозгласить ножницехвостую мухоловку символом штата.

Ножницехвостая мухоловка олицетворяет штат как нельзя лучше, показывая глубинную подоплеку общества, созданного иммигрантами, и поддерживаемого сегодня тоже иммигрантами, многие из которых приезжают и приходят с юга, перелетая через границы государств. Из начальных знаний по экономике и истории нам известно, что всплески иммиграции создают больше рабочих мест, чем занимают. При этом, создаются не только новые рабочие места, а, как мы можем видеть, происходит восстановление умирающих и запущенных районов городов, создание новых отраслей, и более здоровая экономическая активность. Может быть, стоит пересмотреть некоторые из застаревших взглядов, и отразить в законах реально сложившуюся ситуацию, сделав правила не только номинальными, а применимыми к существующей реальности? Так вот, можно ли как-то относиться к перелетным птицам? А вы за или против пересечения границ стаями перелетных птиц?

Может ли Демократическая партия сегодня адресовать эту тему непредвзято и конструктивно? Законы должны быть благоразумными, как писал даже Экзюпери в «Маленьком Принце». Если король отдает приказ, который генерал не может исполнить, то вина в этом вовсе не генерала, а короля, что понятно объяснено в сказке для детей. Именно в этом, возможно, и состоит суть современных дебатов об эмиграционном вопросе:

– Если вашему величеству угодно, чтобы ваши повеления беспрекословно исполнялись, – сказал Маленький Принц, – вы могли бы отдать благоразумное приказание. Например, повелите мне пуститься в путь, не мешкая ни минуты... Мне кажется, условия для этого самые что ни на есть благоприятные.

Король не отвечал, и Маленький принц немного помедлил в нерешимости, потом вздохнул и отправился в путь.

– Назначаю тебя послом! – поспешно крикнул вдогонку ему король.

И вид у него при этом был такой, точно он не потерпел бы никаких возражений. «Странный народ эти взрослые», – сказал себе Маленький принц, продолжая путь.