В своем творчестве Владимир Зимаков превращает слова в образы, сочетая традиционное классическое искусство, мастерство печати с современными цифровыми технологиями. Передают ли образы суть мира так, как это делают слова? Что значит быть художником в самом сердце американской и мировой культуры в Калифорнии, по соседству с Голливудом? Что такое оригинальная работа в современном искусстве? Как добиться успеха выходцам из России в американском обществе? Все эти и многие другие вопросы я задал Владимиру Зимакову, талантливому художнику, самому молодому заведующему кафедрой Художественного Института Калифорнии в Санта Монике, где Владимир возглавляет кафедру Графического Дизайна.

– Кто такой графический дизайнер, и чем вы занимаетесь?

– Графический дизайнер – это, прежде всего, мыслитель, человек, который решает проблемы и который стремится создать что-то свое через процесс познания этого мира. Хорошие графические дизайнеры постоянно в поиске, они ищут нестандартные пути решения многих вопросов, даже развивают свою философию. Главное для дизайнера – это идея, оригинальная мысль. Дизайнер, например, может даже на простой салфетке, на любом подручном материале изобразить свою мысль, и если идея интересная, то воплотить ее всего лишь дело техники. Гравюра, шелкография, компьютерная графика – вот некоторые из инструментов широкого арсенала технологий графического дизайнера.

Основная моя техника – это гравюра. Гравюра создается либо резьбой по дереву, как это делали основатели книгопечатания, либо техникой, когда художник работает на линолеумной поверхности. Многие любимые нами с детства книжные иллюстрации, обложки к книгам как раз и создаются при помощи этих техник. Я много работаю над иллюстрациями к литературным произведениям.

Среди писателей-классиков мне очень интересны Гоголь, Андерсен, Майринк, Кафка, и, особенно, Достоевский, творчество которого сильно повлияло на мое мировоззрение. В своих иллюстрациях я больше всего стремлюсь показать движение, изменение характеров под влиянием тех или иных обстоятельств, метаморфозы, происходящие с людьми, постоянное возвышение и низвержение их идеалов и символов. Передать это очень трудно. Герои картин должны иметь свой язык, на котором они говорят друг с другом и с нами. В иллюстрации я хочу показать целый сюжет, раскрыть драму. Это достигается разными способами и приемами. Очень большое значение имеют контрасты и то, как падает свет. Я не придерживаюсь одного стилистического подхода в иллюстрациях, использую разнообразные техники. Конкретный подход зависит от того, что нужно для передачи идеи и атмосферы того или иного произведения. Для того, чтобы подчеркнуть процессы, происходящие в сознании Раскольникова из «Преступления и наказания» необходим совершенно иной художественный подход, чем для иллюстрирования детской сказки «Аленький цветочек». Моя задача как иллюстратора почувствовать атмосферу произведения и найти подходящее средство передачи.

Другое направление моей работы – это сотрудничество с современными музыкантами, в частности, иллюстрация обложек для музыкальных дисков и создание плакатов. В этой работе меня привлекает возможность передать художественными средствами динамизм и энергию музыки, а также особый взгляд на мир многих музыкантов.

– Где можно увидеть ваши работы?

– Опубликованы книги с моими иллюстрациями и обложками. В Америке, России, Англии были изданы книги с моими работами к произведениям Гоголя, Достоевского, Дюма, Мелвилля, Гофмана, Майринка. Я также участвовал во многих персональных и групповых выставках в разных странах. В последнее время, к сожалению, выставок было меньше, чем хотелось бы. Катастрофически не хватает времени, так как много обязанностей в Институте. Например, две недели назад у меня была выставка в Сан-Франциско, и в тот же день в институте проходил выпускной вечер, на котором я должен был присутствовать. В один день нужно было обязательно быть и в Лос-Анжелесе и в Сан-Франциско.

Два года назад была большая персональная выставка в Москве, в галерее А3, около старого Арбата. В трех залах было представлено большое количество моих работ. Сейчас хотелось бы показать что-то новое. Творческих планов много. Помимо книжной иллюстрации мечтаю поработать в жанре кино и анимации. Там присутствует совершенно иная динамика, совсем другие подходы, которые мне очень интересны. Хотелось бы, чтобы мои картины начали двигаться.

– В чем особенности современного обучения графическому дизайну?

– Очень важно изучение конкретных техник, как традиционных, так и современных. Я изучал дизайн и различные аспекты книжной печати в Лондонском Университете Искусств, где получил мастерскую степень в области графики и графического дизайна. Также серьезно изучал современные компьютерные технологии.

Но обучения только конкретным техникам не достаточно, необходимо, чтобы студенты занимались творческим поиском. Один из основных предметов, который сейчас преподаю, это «Иллюстрация: концепция и техника». В рамках этого курса студенты изучают не только существующие, но и новые, экспериментальные подходы в сфере иллюстрации и дизайна. Можно использовать самые различные средства. Например, из обычной картошки можно вырезать штамп, обмакнуть его в чернила и отпечатать на бумаге. Таким образом можно создать неповторимую текстуру. И таких трюков, которые график может использовать в своих работах, множество.

Мы живем в век цифровых технологий. Однако надо понимать, что между этими и традиционными технологиями существует неразрывная связь. Именно она рождает симбиоз техники и творения, позволяя развивать сегодня искусство в новых направлениях.

Искусство рождается в поиске, когда постоянно задаешь себе вопросы. В процессе творчества совершенно естественно, что какие-то сложившиеся понятия или конструкции разрушаются. Точно Инь и Янь, созидание и разрушение соседствуют друг с другом, и в их борьбе рождается что-то стоящее, появляются интересные, оригинальные взгляды и желание донести их до окружающих. Однако, между разрушением и созиданием, также как между традициями и новаторством должен существовать определенный баланс. Художнику надо очень хорошо знать традиции искусства, все то, что было сделано до него. Это необходимый путь для того, чтобы действительно сделать что-то новое. Все радикально перечеркнуть или сказать, что все до этого было не интересно, просто нельзя. Очень часто радикальные эпатажные проекты, по аналогии с историческими революциями, не приносят желаемых результатов. 

Мне очень повезло, что я несколько лет имел возможность работать и учиться у выдающегося художника Михаила Шемякина. Я пришел к нему самоуверенным начинающим художником после окончания Канзасского института искусств, но мне многому пришлось учиться заново у этого замечательного мастера. У Шемякина свой подход и своя школа, доказавшая свою состоятельность. Это было обучение один на один, он давал мне мастер-классы, обсуждал со мной многие практические вопросы искусства, подходы к рисунку, философию и историю искусства, заставлял проводить исследования и учиться на опыте предыдущих поколений. У Шемякина колоссальная библиотека. Все три года, что я с ним работал, мне приходилось много читать и анализировать то, что было сделано раньше, и постоянно задавать себе вопрос, почему одно нравится больше, чем другое? Таким образом, накапливались знания, создавался творческий стержень, формировались художественная интуиция и свой стиль.

– Что такое талант и где найти вдохновение?

Трудно сказать, откуда берется талант. Для творческого человека очень важна любознательность и стремление познать что-то новое. Если есть эти качества, человек может многого достичь. Также не надо забывать, что творческая работа – это огромный труд. Некоторые ошибочно путают понятие «графический дизайн», например, с техникой распечатки картинок на футболках. Такой тривиальной техникой несложно овладеть. Для этого не обязательно поступать в художественный институт. Но это мало имеет общего с искусством. Графический дизайн – не просто техника. Компьютерные технологии и программы – лишь его составные части. Дизайн, графика и иллюстрация – это определенный подход и образ мышления. Если человек действительно любознателен, желает изучать все, что развивает навыки мышления и хочет заниматься творчеством, то он выбирает наш или какой-то другой художественный ВУЗ. При этом не имеет значения, сколько человеку лет и в каком возрасте он решил серьезно изучать искусство.

Вдохновение для творчества можно найти где угодно – и в окружающем мире и внутри нас. Например, у каждого бывают иногда такие сны, что нарочно не придумаешь. Некоторые люди прибегают к различным практикам для расширения своего сознания. Но зачем это нужно, когда есть сны? Надо не просто проснуться и удивиться, с этими снами художник может работать, развивать их, придумывать им художественную форму.

– Можно ли искусство делить на категории позитивного или негативного, как мы привыкли это делать?

– Я не разделяю мои работы на оптимистические или пессимистические. Многие мои иллюстрации сделаны к мистическим литературным произведениям. В иллюстрациях люди видят то, что им ближе. Это как стакан, налитый до половины, видится полупустым или полуполным. Когда была моя большая выставка в Москве, публика поделилась на два лагеря. Там были работы цветные и без использования широкой гаммы цветов, как тяжелые для восприятия, так и более легкие. Некоторые говорили, что для молодого художника работы слишком пессимистичные, и нужно больше света, а другие же, наоборот, сказали, что именно в таких произведениях они видят свет. Это отчасти зависит от восприятия человека, откуда тот пришел, какой у него был день, какое настроение. А я делаю то, что мне нравится, получая удовольствие и удовлетворение, не думая, под какой эмоциональной окраской моя работа будет восприниматься зрителем в момент просмотра.

– Как раскрыть творческий и культурный потенциал выходцам из России?

– Всем нам очень повезло, что у нас есть возможность смотреть, сравнивать, изучать как бы изнутри особенности различных подходов к искусству, сложившиеся в России и Америке. В России, например, замечательные традиции и техники графического дизайна, а также сильная академическая школа, уникальные мастера книжной иллюстрации, которых, к сожалению, очень мало знают в Америке.

Особенности американской культуры, на мой взгляд, в том, что здесь не так сильно присутствует давление авторитетов и стереотипов. Творческий человек тут может найти свою нишу, свой круг единомышленников. И никто не будет тебя строго судить за «неформат», за какие-то смелые, непривычные направления и подходы в искусстве. Американская культура довольно молодая. А в более древних устоявшихся культурах ощущается определенное давление. И, если человек делает что-то необычное, всегда найдутся люди, которые скажут: «Нет, это не искусство! Ты делаешь не так, нужно делать по-другому». В Америке такого меньше и можно спокойно заниматься своим делом. Это во многом раскрепощает. Многие художники, когда приезжают в Америку, находят себя творчески, уходят от определенных канонов и штампов.

Выходцы из России постоянно подпитываются русской культурой. У некоторых присутствует тема ностальгии. Я провел детство в Москве, жил там до 12 лет. И когда езжу в Россию, много хожу на выставки, знакомлюсь с художниками, делаю огромное количество фотографий. Русская литература продолжает оказывать на меня колоссальное влияние. Постоянно интересуюсь тем, что там происходит. Надо сказать, что в России в плане искусства сейчас большие перемены. Очень много нового и интересного.

Хорошо известно, как русское искусство обогатило мировую культуру, современный дизайн. Это и иконопись, и передвижники, и литература Золотого века, и русский авангард начала 20-века, и русский балет. Менее, на мой взгляд, известно влияние американского искусства. Часто суждения об этом весьма поверхностные. Одним из уникальных направлений в американском искусстве, я считаю, абстрактный импрессионизм, который отказался от многих канонов традиционной живописи. Работы Джексона Поллока и Виллема Де Кунинга, действительно, сложно отнести к какой-то категории и, тем не менее, это самое настоящее искусство.

Хочу также отметить американскую литературу 60-х годов 20 века. Такого жанра в русской литературе никогда не было, хотя были отдельные представители. Это так называемая «бит субкультура», которая включает в себя произведения, показывающие суровую сторону жизни, написанные предельно откровенным языком и без приукрашивания. Даже переводить на другие языки таких авторов, как Чарльз Буковски и Джек Керуак, сложно, ведь их произведения созданы в жестко-культурном контексте.

Мы долго обсуждали с Владимиром Зимаковым самые разные вопросы искусства, графического дизайна, различные  подходы к нему в США и в России.

Наверное, особенность нестандартного мышления состоит в том, чтобы подать идею, которую люди смогут дальше развивать сами. Мы с вами, русские, американцы и представители других частей планеты, должны развивать любознательность, не позволяя этому качеству угаснуть. Творчество Владимира нам об этом напоминает настолько громко, насколько может искусство. А может быть, завтра эти картины уже станут анимацией, или фильмом, ведя нас дальше и дальше через бесконечные просторы воображения. Это так необходимо в повседневной жизни, чтобы она не превращалась в рутину. Оставаясь заинтересованными, мы всегда будем интересны другим. «Я делаю иллюстрации для всех, кому это интересно. Искусство не может быть элитарным», считает Владимир Зимаков. Что, как не искусство, может так расширять горизонты нашего познания и мироощущения?

По мере знакомства с творчеством Владимира, я все больше убеждался, что искусство эмоционально и в одной и той же работе каждый видит свое. Вот тут замечательная тонкая техника, а здесь линии преданы бешеному танцу. Один и тот же ли это художник? Опять, вот тут цвета, а вон там их вовсе нет… Запутанные линии, запутанные ветви, запутанные механизмы, и вот вдруг гравюра! На ней все линии идут всего в нескольких направлениях, как бревна в тереме высотой с небоскреб. Что же это? На оформленной Владимиром обложке музыкального диска современной музыкальной группы с русским названием «Varona», смотрю на одну из иллюстраций. Вроде бы это модерн? Но перевожу глаза на соседнюю страницу разворота, и вижу архаичную летописную гравюру. Ошибся ли я в оценке этого противоречия? А может быть, противоречия тут вовсе нет? Ведь сочетаются-то эти гравюры безупречно. Может ли быть, что модерн и есть то исконное, что присуще интуитивной культуре, найденное заново, как и пионерами гравюры когда-то много лет назад? Темная ли это сторона бытия или светлая?

С раннего детства мы замечаем глубочайший мир книжной иллюстрации, растем на картинках из книг, задаемся вопросами и находим в них ответы. Изображения с книжных иллюстраций, это часто одни из самых первых воспоминаний детства. Сказки Гофмана, Экзюпери, народные сказки, тома которые читали нам родители, когда мы еще не могли читать, но с удовольствием рассматривали картинки. Как не дорожить такими воспоминаниями? Нужно быть незаурядным художником и глубочайшим мыслителем, чтобы уместить в такие иллюстрации целые миры образов. Владимир и есть продолжатель этой традиции, да и не только на просторах России, или Нового Света. Я не побоюсь сказать, что сейчас этот художник, с которым я разговорился тихим воскресным вечером, создает свои образы на просторах всей мировой культуры. Даже для меня, непосредственно сталкивающегося с искусством графического дизайна, многие идеи Владимира показались революционно простыми, но изящными и элегантными, каким, наверное, и должно быть искусство.

Отойти от канонов, установленных в расцвет индустриальной эры, когда искусство определялось громадными установками рычащих агрегатов, требует провидения и смелости. Поколения художников формировались строго ограниченным набором профессиональных навыков, за грани которых выходить никто не намеревался, да и вовсе не поощрялось! Поэтому, наверное, как пережиток такого отношения, художники зачастую не имеют смелости перешагнуть черту, где обязанности исполняются только от и до. Что, если, как квалифицированный специалист, человек отвечает за определенную операцию и не считает нужным знать о теории цветов, или использовании своего оборудования нестандартным образом?  Делать только то, что скажут, или же предложить иной подход, узнать о процессе все, что только можно знать? Это дилемма каждого из нас, не только художника или дизайнера. Расширение стремлений и кругозора ведут к тому, что человек начитает рассматривать совершенно разнообразные технологии или целые жанры как набор доступных и понятных инструментов? Именно это, как я понял из беседы с Владимиром, и происходит в графическом дизайне сегодня. Вместо пилы или рубанка сегодня можно использовать экранную и сублимационную печать в рамках одного проекта, при этом мотивированно используя обе технологии как изобразительные приемы для передачи идеи. И преподает, отчасти, он именно такой подход совмещения тенденций и практик в единую систему. «Я никогда не думал об этом предмете или этой идее таким образом» – вот желательная реакция на произведения хорошего современного дизайнера его аудитории.

Один из известнейших графиков, гравер эпохи Возрождения, Альбрехт Дюрер, более четырех сот лет назад вырезал на досочке изображения, а затем печатал эти замысловатые картинки на бумаге. Таким образом, вместе с технологией печатного станка, Дюрер внес огромный вклад в мировую культуру, и еще шире отворил дверь Возрождения к наукам. Какие двери отворяет Владимир, и куда они выведут наше общество через 400 лет?

Познакомиться с творчеством Владимира Зимакова вы можете на сайте www.vladimirzimakov.com

Яков Мойнис