На первый взгляд это была обычная голливудская тусовка, с привычным переносным баром с горячительными и прохладительными напитками на любой вкус, с барменом, стоящим в уголке и разливающим традиционное в таких ситуациях вино. Внутренний дворик, скрытый от суеты улиц и гари автотранспорта, был заполнен элегантными звездами, продюсерами, организаторами и попечителями кинофестиваля. Сереющее вечернее небо открывалось сверху квадратом бетонного колодца здания, а внизу, между клумбами с декоративным тростником и скамеечками, пространство было заполнено людьми.

Они медленно прохаживались небольшими группами, некоторые оживленно разговаривали и жестикулировали, с ловкостью поддерживая бокалы с вином за хрустальные ножки в разлитом красном и зеленом свете, исходившем неизвестно откуда. Билетные кассы были отгорожены провисающими бордюрчиками с хромированными опорами, и фотографировать можно было на маленьком пятачке, отделяющем кассы от входа в кинозал. Пространство с клумбами, скамеечками и столиками было выделено исключительно для бесед без репортеров. Репортеры оказались проверенными и благонадежными, и вторжений в личное пространство можно было не опасаться. Все было как на обычных голливудских вечеринках, но две необычных детали выдавали какую-то особенность происходящего. Во-первых, местом действия был знаменитый Университет Калифорнии в Лос-Анжелесе (UCLA). Во-вторых, тут и там слышалась русская речь. Да и была ли речь вообще русская? Но давайте расскажу обо всем по порядку.

Я прибыл в театр Хаммера на событие, проводимое Университетом Калифорнии в их главном комплексе к западу от Беверли Хиллз. Мне еще предстояло войти в курс дела, и я тоже прохаживался, ожидая своей очереди поговорить с организаторами мероприятия. Но со мной заговорили раньше. Человек, который подошел ко мне, был фотографом. Видимо он заметил, что у меня тоже фотоаппарат, как у газетчика. «Аарон» – представился он, – «Аарон Перез». Хоть Аарон и американец, уже несколько лет он является официальным фотографом на Словенском кинофестивале, призванном характеризовать и делать узнаваемым балканское кино не только в Голливуде, но и среди широкой общественности. Slovenia Begs to Differ, это официальное название кинофестиваля, который был открыт для публики. Я спросил о ценах на билеты. Вход на двойной киносеанс стоит десять долларов, но у кассы билеты продаются всегда со скидкой. «Посетителя с улицы они точно не прогонят», – сообразил я, ведь у меня не было даже приглашения! Я пришел «дикарем», только услышав про фестиваль. Да и как я мог пропустить такое событие? Кино – это моя слабость. Но что можно сказать о балканском кино? Что вообще многие из нас знают и о самой балканской культуре? Это целый пласт культуры и искусства, созданный людьми, так сильно сходными языком, фольклором и традициями с нами, выходцами из бывшего СССР, а тем более из Российской Империи. Другим важным и роднящим сходством является и то, что мы все находимся в США, за пределами своих исторических общностей. «Вам не надо платить», – услышал я с удивлением, рассказав о моих целях, – «ведь вы от «Русской Америки»! Просто приведите на фестиваль вашего консула». Владимир Николаевич Винокуров! Мы ждем вас, а также остальных сотрудников консульства Российской Федерации, в Лос-Анжелесе, на следующем кинофестивале словенского кино!

«Я познакомлю тебя с Верой», – сказал Аарон. – «Она самый главный организатор этого события. А с Шенноном ты уже говорил?» Действительно, с Шенноном я уже успел переброситься парой слов. Шеннон Келли является главой общественных программ при кино– и телеархиве в УКЛА. Университет Калифорнии является одним из самых больших и авторитетных вузов в области кино, и его архив, конечно, уникален. Архив, при котором состоит Шеннон, по количеству изображений сравним только с Библиотекой Конгресса, самым большим хранилищем знаний в США. Шеннон проводит множество мероприятий, включая такие события, как фестиваль балканского кино. «Всегда приятно сходить в кино с хорошей компанией», – говорит он. – «Словенское кино заслуживает внимания не только у нас в университете, но и на европейской и мировой сценах». На фестивале вокруг меня было очень оживленно и многолюдно. Давние знакомые встречали друг друга объятиями. Складывалось впечатление, что я попал на воссоединение какой-то большой, дружной, любящей семьи. Представители Словении и России, Боснии и Польши, Греции и Болгарии, Австрии и Турции, Чехии и Америки, а также других народов собрались этим вечером в калифорнийском университете. Пришли консулы многих из этих государств. Программа кино как нельзя лучше соответствовала настроениям собравшихся. За первые два дня фестиваля я успел посмотреть сказки, в которых добро всегда побеждает зло, и фильм про войну, где гуманизм оказывается превыше вражды. Я оказался зрителем истории про любовь, где чистота и невинность являются главными героями повествования, и документального исследования о корнях современных потомков эмигрантов с Балкан во втором и третьем поколениях, которые до сих пор чтят землю и культуру предков, одновременно укрепляя общественное положение в «Новом мире». Все эти животрепещущие темы характерны и для русскоязычной эмиграции. А из разговоров мне показалось, что они осведомлены о культуре и жизни России и русскоязычных выходцах гораздо больше, чем мы проявляем интерес к таким близким нам выходцам с Балкан. Знаем ли мы, чем они жили эти последние десять или двадцать лет? Это и был тот серьезный жгучий вопрос, который заставил меня приехать через весь Лос-Анжелес на этот незабываемый кинофестиваль.

Вера Мийоелич оказалась очень интересной и очаровательной собеседницей. Она является организатором Кинофестиваля юго-восточной Европы, а также и этого фестиваля словенского кино. Конечно, она не сразу достигла таких высот. Сначала Вера работала в Сараево, в киноархиве «Синематека», а затем переехала в Белград, став репортером и кинокритиком. Приехав в Лос-Анжелес в 1992 году, Вера была поражена разнообразием народов, населяющих эту часть Калифорнии, где и организовала кинофестиваль, представляющий работы мастеров из юго-восточной Европы. На своем родном сербском языке Вера рассказала, что она очень хорошо знакома с русской литературой и музыкой. Мне не нужен был переводчик! Ведь еще до революции 1917 года в Российской Империи было привычно встретить выходцев с Балкан, в том числе и в высших государственных и культурных сферах. Как бы звучали тогда балканские языки для слуха наших современников? Как звучал тогда русский язык? Мы замечаем изменения в языке, произошедшие за последние десять лет. Изменения, происходящие за сотню лет, могут сблизить или разделить целые народы. Наши языки, возможно, совсем не так давно, были намного ближе, чем сейчас.

Детям Веры, когда они переехали в США, было два и три с половиной годика. Перенести переезд им, конечно, в таком возрасте было не сложно, и английский язык они уже скоро освоили. Помогли подготовительные классы, сразу погрузившие малышей в англоязычную среду. Парадоксально, как заметила Вера, что школой управляла русский педагог Роза Ланда. Эта школа, ABC Little School, и по сей день там же, в Западном Голливуде! «Для моих детей это было лучше всего»,– заметила Вера, – «ведь это дало им уверенность и возможность легче стартовать в новом обществе». А вот с родным языком вышло труднее. «Языку я их обучаю сама, да и говорят они бегло, но английский все-таки у них на первом месте». Беглого разговорного не хватает для чтения литературы на родном языке, а переводы на английский язык авторов из бывшей Югославии делают не так уж часто. «Кино, это предпочитаемый мною инструмент для погружения в культуру. Я стараюсь приобщать своих детей к родной культуре через фильмы. Это хорошо работает, если им интересно смотреть. Часто пеку дома, чтобы они знали домашнюю еду».

Что же еще сближает народы бывшего СССР и бывшей Югославии? Одно ли это слово «бывший» перед географическими, или скорее историческими, названиями? «Оба народа имеют общую историю жизни внутри систем, которые по той или иной причине оказались не жизнеспособными, и наши целостные государства развалились на отдельные части. В наших обоих регионах Восточной Европы в последнее время репрессивные режимы прошлого сменяются живой культурой, в которой принимают участие почти все без исключения, имея зачастую почти бесплатный и легкий доступ к участию в культурной жизни. Недостаток такого доступа к простым культурным ценностям в США, таким, как высшее сценическое мастерство, например, и к другим видам культурной жизни, создает и усиливает в среде экспатриантов из Восточной Европы чувство великой утраты. Подобные нюансы, знакомые каждому восточному европейцу, и создают ту глубокую естественную связь, свойственную нам», – рассказала Вера.

Организаторская деятельность Веры помогает сближать различные народы. «Меня можно назвать экспатриантом, потому что я считаю себя выходцем, как из Сербии, так и из Боснии вместе взятых, с которыми у меня до сих пор прочные связи». Нам, как и американцам, давно известен синдром литературы и искусств изгнания. У нас есть «возвращенная литература» эмиграции, а у Соединенных Штатов писатели и поэты, выехавшие творить за пределы США ,такие как Хемингуэй или Джим Моррисон. И не случайно кинофестиваль проходил в театре имени Билли Уайлдера, считающегося немецким режиссером, работавшим в Америке. Ставший обладателем множества Оскаров, Билли Уайлдер, родился под именем Самуила Вильдера в польской Галиции, что ныне на Украине. «Очень важно помнить кто мы, и откуда пришли. Но, на мой взгляд, выехав за пределы страны, не следует замыкаться исключительно внутри собственной культуры только потому, что этим ограничивается тесная зона комфорта. Это ведет к половинчатому существованию. Я думаю, что нашла прекрасный способ создавать жизнь, которая позволяет мне не отрываться от своих корней, делиться моей культурой с американской аудиторией. Таким образом, я могу соединять оба культурных начала, выбирая к показу те фильмы, которые одновременно вписываются в различные культуры», – продолжала Вера.

Любое общество постоянно меняется. «Россия сегодня уже другая, чем была пять лет назад, например. А здесь многие об этом даже не задумываются. Языки меняются. Люди меняются, а также их взгляды. Мы часто видим то, что имело место тридцать лет назад. Даже уехавшие десятилетия назад русские эмигранты в Голливуде уже совсем не похожи на тех людей, которые сейчас живут в Петербурге или во Владивостоке». И я очень хорошо понимал, что Вера имеет в виду. Недавно мой знакомый американец не то с опаской, не то в шутку спросил, не работаю ли я на КГБ.

«Но ведь уже двадцать лет прошло, как эта организация не существует! Как можно на нее работать? За это время выросло целое поколение, у которого уже в свою очередь появились собственные дети», – ответил я американцу. Как долго еще будут жить страхи тридцатилетней давности, навеянные пропагандой прошлого? Видимо поэтому так важно и вести культурную деятельность, как это делает Вера, чтобы люди разных стран могли адекватно воспринимать изменения в мире. Я пригласил американского друга на следующую премьеру сербского фестиваля. «Необходимо сначала найти точку соприкосновения различных культур, а затем представить отличительные черты каждой из них, на понятном для другой культуры языке», – сказала мне Вера.

Мы позже продолжили начатый разговор. Тема показалась для меня очень интересной. Я не ошибся в ожиданиях. Вера Мийоелич поделилась действительно захватывающим мнением на этот счет. «Я думаю, что мы должны использовать доступные нам способы, чтобы настойчиво делиться тем, чему мы тут научились в результате нашего опыта. Нельзя пренебрегать и всемирной паутиной, которая открывает доступ к молодежи, носителям культуры и деятелям искусств. Это те самые группы, которым наиболее интересны истории из жизни их соотечественников за рубежом. К сожалению, у экспатриантов зачастую не хватает последовательности в передаче целостного культурного контекста на родину. Наполнение контекста осуществляется за счет активных писателей, редакторов, программистов, исследователей, и просто энтузиастов, которые готовы работать сообща, двигаясь в одном направлении и уверенно чувствуя себя в контексте обеих культур».

Вера поделилась, что знает несколько примеров того, как такой культурный обмен «в обратную сторону» уже был успешно проделан. Среди них центр Гете-институт, связывающий США и Германию, Румынский Культурный Центр в Нью-Йорке, итальянские культурные центры. Каждая из этих организаций привлекает американские организации для работы над большими проектами, которые напрямую отражаются на жизни людей в соответствующих странах-учредительницах. «Но они все давно существуют за счет финансирования и интереса со стороны своих собственных правительств», – подчеркнула Вера. Меня также интересовало спонтанное развитие в культуре экспатриантов, которое бы существенно отразилось на культуре родных стран. Ведь и фестиваль, на который я пришел, не был учрежден по заказу заокеанского государства. Я продолжал исследовать.

Смотреть фильмы про войну –одно дело, но пережить подобный опыт, совсем другое. К сожалению, бывшая Югославия прошла и через опыт войны. Как это сказалось на судьбах живущих там или эмигрировавших людей? «Никто не должен обязывать человека жить в определенном месте или насильно сдерживать народы в составе какого-либо государства. Каждый должен самостоятельно решать, где жить. Но то, что меня беспокоит, это боль и багаж утрат, часто связанных с процессами самоопределения. Известны примеры относительно бескровных изменений государств, например, Чехословакия и даже СССР, не спровоцировавших крупных войн. Все, что остается после конфликтов, это мертвые. А те, кто выжил, обычно разъединены и разбросаны. К сожалению, такая судьба не миновала мою страну. Я, конечно, была совершенно против такого сценария. Отчасти поэтому я и начала создавать кинофестиваль. Этот фестиваль призван затрагивать не только судьбы стран бывшей Югославии, а еще и нечто большее. В данном случае мы представляем не только географические Балканы, а целый регион юго-восточной Европы, включая Австрию, Турцию и Италию. Это историческая и культурная дань трем основным источникам влияния на формирование культур и народов в этой части Европы, таких как Австро-Венгрия, Османская Империя и Россия. Эти три важнейшие силы повлияли как на местную кухню, так и музыку, танец и культуру в целом. Все это отражено в кинематографе. Через кино мы легко видим наши различия и схожести». Прошлое несет с собой как обобщающие, так и разъединяющие черты. Наверное, это зависит только от нас, как мы интерпретируем и применяем к современной жизни и искусству исторические реалии. В Лос-Анжелесе собраны представители культур со всего света, занимающиеся различными профессиями. Это наиболее подходящее место для нашего фестиваля. Я хочу, чтобы данная ретроспектива словенского кино показала жителям балканских стран, как и бывшего СССР, что Лос-Анжелес представляет фантастические возможности для культурной деятельности различных народов. Десятки миллионов фотографий, плакатов, других изображений собраны здесь. Такое основание, бесспорно, может быть прообразом организации культур».

«Почему мы должны учиться именно у фильмов? Чему кино может нас научить?»,– продолжал спрашивать я. «Моя стратегия проста», – ответила Вера, – «всегда следует хорошо подготовиться, изучить аудиторию и выбрать самые лучшие и более подходящие фильмы для этой аудитории. Вот и все, остальное не в наших руках. Даже Голливуд, тратя миллионы рекламных долларов, не способен точно предсказать, как пройдет прокат. А кино всегда было мощным инструментом. Фильмы именно поэтому и использовали зачастую в целях пропаганды. Я не признаю пропаганду, как таковую. Если фильмы и призваны чему-то нас учить, то это думать собственной головой. Все хорошие фильмы этому и учат, ведь в них множество оттенков, когда сценарии хорошо написаны и герои тонко разработаны. По настоящему хорошие истории, которые рассказывает кинематограф, трогают нас как на умственном, так и на эмоциональном уровнях. Каждый из таких фильмов говорит что-то лично каждому человеку, что и является обращением к гуманизму и помогает понять ближнего. И я надеюсь, что фильмы, мною выбранные, достигают именно этого». Обсуждения фильмов очень сильно помогают проникнуться более глубоким осознанием различных тем. Поэтому на фестивале Вера часто это практикует. Ведь собираются люди, имеющие совершенно различные перспективы.

«Это Профессор Майкл Хайм», – представили меня пожилому человеку с очень живым и молодым взглядом. Профессор – один из самых авторитетных переводчиков известных нам произведений современной русской литературы на английский язык! «А у него скоро выходит советская серия!»,– сказала Вера, представившая меня профессору, – «Вы ведь придете?» Представление серии советской литературы в Голливуде, переведенной на английский язык, это конечно историческое событие, и я, конечно, сразу сделал пометку в своем расписании. Знаем ли мы о тех, кто переводит и делает известной русскую литературу за рубежом? Это ведь тоже часть нашей культуры, как живущих в России, так и экспатриантов. «А это продюсер Рон Йеркса», – сказал подошедший ко мне Аарон. Среди шедевров, которые Рон создал как продюсер, есть претендовавшая на награду Оскар, лента «Маленькая мисс Счастье» и оскароносная картина «Холодная гора». Обсудить фильмы с такими людьми было бы интересно кому угодно…

На фестивале меня приняли очень тепло. Увлекательные разговоры с единомышленниками и собратьями по культуре оставили приятные впечатления.

Но самые главные вопросы, часть из которых удалось обсудить с гостями и учредителями кинофестиваля, все равно не давали покоя и по-прежнему сидели в голове. Подождем до следующего фестиваля?..

Следующий кинофестиваль юго-восточной Европы пройдет в Лос-Анжелесе с 28-го апреля по 2-е мая будущего года.