В эту коллекцию вошли все его работы. «Если нужно везти на другую выставку, а вы уже продали много работ, как быть?» – спросил я художника. «Придется новые полотна сделать, не спать долгое время, и продолжать работать», – был его ответ. Искусство, как и в эпоху Возрождения, сегодня представляет коллекционный интерес для многих. Произведения классиков искусства стоят очень дорого, и не по карману каждому. А что же происходит в современном искусстве, которое создают художники, многие из которых станут корифеями будущего? Гоша Левочкин, современный художник, наш соотечественник. Ему 25 лет, в течение пяти из них он проводит выставки своих произведений в Лос-Анжелесе. Эта выставка уже вторая подобного рода. Изобразительное искусство, как и все остальное в Голливуде, имеет различные степени признания. Не каждый художник может рассчитывать на одномесячную выставку, проводимую хоть и молодой, но очень динамичной студией, в центре Лос-Анжелеса. Маленький Токио, куда заглядывают на огонек светские обыватели и звезды мировой величины, открыл стеклянные двери галереи, освещенные ярким неоном, для этой коллекции Гоши. Заглянули и звезды, да еще какие!

«Извините, я уже почти забываю, как говорить по-русски», – сказал мой собеседник, все-таки на совершенно чистом русском языке и без акцента. Мама, Бэла Левочкина, которая тоже художница и музыкант, сидит рядом и иногда подсказывает некоторые фразы. Мама и сын – представители интеллигентной семьи, чьи предки в нескольких поколениях тоже были художниками и музыкантами. Они приехали в США в 1989 году, так что Гоша пошел в школу уже в Голливуде. Все это сильно отразилось на его искусстве. Куратору галереи и искусствоведу Брайану Ли, который обучался в одном из престижнейших вузов Лос-Анжелеса, должны самому нравиться произведения художника, которого галерея представляет. Вторым критерием при выборе художников является универсальность их произведений и способность обращаться к различным культурным общностям людей. Работы Гоши соответствуют обоим критериям. «Вы видите в нем русского художника», – говорит Брайан. – «У него сильное чувство русского конструктивизма, где изображения создают целостную композицию. Одновременно присутствуют японская эстетика иллюстрации, а так же эстетика центрального героя, формирующая повествование, характерная для американского искусства. Все это делает его, как художника, понятным для представителей различных культур». Да уж, Маяковский, этикетка водки «Столичная» и Эйфелева башня, хорошо знакомые нам с детства, тоже примеры русского конструктивизма!

Сам Брайан вырос в корейской семье в Лос-Анжелесе, но и для него искусство Гоши тоже является близким по духу. «Я не говорю, что он занижает цены на свои произведения, но я бы с таким же успехом продал его работы и подороже», – заявляет с авторитетом Брайан. Как я понял из посещения выставки, видимо для Гоши важно и то, чтобы никто из посетителей не чувствовал себя обделенным. У меня возникло мимолетное чувство, что уникальная черта Гоши состоит в том, чтобы наряду с финансовым успехом отстаивать свою независимость как современного художника, не связывая ее с покупательной способностью посетителей выставки.  

Маленький Токио в Лос-Анжелесе, это в первую очередь центр досуга и восточной кухни с традиционными суши и саке. Человек, пришедший сюда после дня рутины и стресса, должен уйти не только сытым, в хорошем настроении, с китайским жемчугом из бутика, но и, желательно, с настоящим произведением искусства, купленным тут же, в галерее. Это специфика бизнеса Брайана, который бросил вызов устоявшимся знаменитым галереям, торгующим Пикассо и Сезанном. Брайан же сделал ставку на молодых художников современности. Как оценить нечто бесценное? «Искусство это не только Пикассо или Уорхол», – говорит Брайан. «Некогда и их работы стоили только тысячу долларов, когда они начинали делать себе имена». На самом деле, цена является номинальной и не отражает истинной ценности произведений. Работы оцениваются исходя из экономических реалий бизнеса, чтобы оплатить работу галереи и обеспечить художнику средства к существованию, чтобы продолжать работать. Привлечь внимание крупных музеев или публикаций вроде «Лос-Анжелес Таймс» не просто. Но как только это происходит, условия игры меняются и художник становится знаменитостью, а его работы бестселлерами. В первый день выставки было продано много работ Гоши. Брайан был очень доволен. Секрет успеха состоит в том, что галерея устанавливает различные категории цен. Сертифицированную авторскую репродукцию можно приобрести менее чем за сто долларов, тогда как оригинал акварели может стоить не менее двух тысяч долларов.

Гоша Левочкин родился в Москве.  «Больница номер два или три?», – говорит он. «Четвертая…» – поправляет его мама. Все ли было в Москве пронумеровано? Прямо как будто мистицизм Булгакова или нумерология градостроителей… Ведь каким тогда все было, таким и осталось в памяти уехавших в то время наших соотечественников. В Москве Гоша ходил в детский сад, готовясь к школе, учился писать и читать. Маленького Гошу привели в художественный кружок, как вспоминает мама, потому что ему всегда очень нравилось рисовать. Воспитательница подвела его к стенду, где висели акварельки, сделанные детьми, хорошо натасканными воспитательницами. Рисунки, видимо, были именно такие, какими они должны быть, по мнению стандартно и качественно подготовленных педагогов для малышей. «Если будешь хорошо стараться, когда-нибудь и сам будешь так рисовать», – сказала воспитательница. Пятилетний Гоша, ни слова не говоря, повернулся и ушел, с гордостью вспоминает его мама. Было бы удачей, если бы художник смог найти себя, дай он сломать собственное видение и восприятие с детства. А вот Гоша, наверное, никогда не будет так рисовать, как хотели бы воспитательницы из детского кружка. Еще тогда, видимо, Гоша чувствовал, что только свой стиль и путь могут куда-то привести. Недаром Сальвадор Дали как-то сказал: «Еще в раннем детстве я приобрел порочную привычку считать себя не таким, как все, и вести себя иначе, чем прочие смертные. Как оказалось, это золотая жила!».

Потом у Гоши Левочкина началась американская жизнь, но с русскими традициями. Адаптировался он очень легко. Поначалу смущали только непонятный бейсбол и именуемый в США по-другому всем нам известный футбол. Семейное воспитание в русском духе велось в строгости, прививалась уверенность в себе, уважение к старшим, послушание – «в хорошем смысле слова» – когда родители передают жизненный опыт, развивая душу и внутреннюю мудрость человека. Все это закладывалось и укоренялось родителями в Гоше с детства, что было не всегда просто. Не сидеть, сложа руки, и на что-то надеяться, а уверенно идти к своей цели, как заметила Бэла Левочкина, является правильным направлением. Под номером 10 Гоша играл в футбольной команде, а после этого стал скейтером на роликовой доске. Хотя переломы и ссадины потрепали маме нервы, она считает и это стремление правильным и поддерживает в нем сына. Воспитать сына трудоголиком, любящим свою профессию, сейчас не просто, когда столько людей тщетно и бесконечно ищут себя в изменяющемся мире, увлекаемые экономическими или духовными кризисами, о которых вещают телевизор и Интернет. С девяти лет Гоша снимался в кино и рекламе, благо, что они жили в Голливуде, и все крупные студии были под боком. Его постоянно приглашали на кастинги и давали роли. «Он делал легкие деньги. И тратил их с легкостью», – говорит Бэла. «Когда ты молод, ты зарабатываешь и тратишь не задумываясь», – отвечает Гоша. – «Ведь это просто весело». «Но вот когда ему исполнилось восемнадцать, он сказал что уже взрослый и с кастингами покончено!», – сказала Бэла. Он занялся своим делом.

Учиться ли на опыте, или следовать чьим-то чужим канонам, каждый человек определяет для себя сам, и соответственно строит жизнь в дальнейшем.

Гоша не заострял внимания на художественных школах, а самостоятельно, на опытном пути, осваивал искусство. «Мир, где живут мои герои, реален и так же синтетичен, как и сама реальность. Чем-то это напоминает Диснейленд, потому что это преувеличение, необходимое в искусстве импрессионизма. Там много элементов реальной обстановки – от обыденных вещей до мест действия». «Кто ваши герои?» – спросил я в свою очередь. «Они все, в основном – я», – ответил художник. Мне было интересно и еще более непонятно, я продолжал слушать. «Это вовсе не автопортрет, а преувеличенные отображения меня. Я всегда хочу быть участником различных явлений, как и герои моих картин, показывая, как я в них участвую. Художник, пишущий картину, всегда в ней как-то присутствует. И если зрителям нравится игра моего воображения и мое восприятие, они могут взять меня с собой, и поставить у себя дома». Опять упоминаются преувеличенные изображения, дань ли это импрессионизму, или сам импрессионизм является данью особому независимому видению мира? 

«Эмоции на лицах людей всегда представляли для меня особый интерес. Каждый из нас проявляет эмоции по-разному. Различные настроения соответствуют у меня различным ситуациям и местам действия. Взаимодействие печали и радости, например, зависит от того, как я их пожелаю сопоставить», – делится своим подходом Гоша. Почувствовать себя на выставке как дома, значит почувствовать себя приглашенным во внутреннее измерение картин художника, в каком-то смысле. Что же для этого необходимо? «В первую очередь можно просто получать удовольствие от каждого произведения, а так– же притвориться, что в них можно войти, и установить контакт с их внутренним измерением, внутри которого можно жить. Там полно деталей, которые я намеренно туда поместил. Через пару месяцев, например, можно невзначай заметить новые детали, и продолжать расти вместе с ними, открывая что-то новое. Там намного больше радости и счастья, чем печали. Мне бы хотелось, чтобы посетители именно это смогли с собой унести». Мы перешли к сравнениям с кинофильмами. «У меня в историях всегда счастливый конец», – сказал художник. «А надежда, она у вас тоже есть? Надежда на спасение?» Я спрашивал, потому что меня преследовало хоть и очень легкое, эфемерное, но казавшееся для меня навязчивым, сходство некоторых героев Левочкина с героями Босха. Эти страшные, хоть и страшно комичные фигуры Иеронима Босха, вовсе не оставляют нам никакой надежды ни на доброту человека, ни на прощение, ни на милость Божью, где даже рай не представляется сколько-нибудь приятным местом…

Но оставим Босха специалистам по Средневековому Возрожденью. Можем ли мы возродить культуру 21-го века и во что именно ее возродить? «Надежда есть. Она всегда есть, наряду со всем тем хорошим, что ее сопровождает в счастливом конце. Дело не в том, что человек проходит или не проходит через какой-либо сложный период, а в том, чтобы постоянно ставить себе более сложные цели, чтобы двигаться вперед. Толчок и самомотивация – вот что помогает достичь желаемого. В этом и реализуется надежда в моем изображении». Я думаю, что понял то, что имел в виду художник. Ничего не приходит извне, если нет внутреннего содержания. Каждый должен являться администратором своей жизни, своего вдохновения и создавать свой мир таким, каким бы его хотелось видеть. 

«Вдохновение приходит отовсюду. Рабочий беспорядок на моем столе или палитра случайных цветов могут являться равноценными источниками вдохновения. Я не имею привычки плакать над моими произведениями, например. Я тренер и я же сам команда. Так я и создаю свои работы». Мне все же хотелось узнать, что откровенно думает Гоша о природе искусства. «Обыденный человек потому и обыденен, что в его жизни всегда чего-то не достает. Необходимо найти ту искру, которая позволит это понять, и заставить проснуться. Это побудит либо сделать что-то интересное, либо подтолкнуть в желаемую сторону. Есть люди, которые с рождения остро осознают необходимость самовыражения, тогда как более обыденные люди зачастую теряются в ежедневной рутине работы. Видимо это и есть разница между теми, кого мы зовем гениями, и обычными людьми».

Комиксы и анимация всегда вдохновляли Гошу как художника. Он особенно отметил известные нам мультфильмы, с которыми мы выросли, про Карлсона, который живет на крыше, и про Чебурашку. Мастера Возрождения так же произвели впечатление на Левочкина. Но уникальность современного искусства состоит в том, чтобы выразить больше, при минимальной палитре красок, со сдержанными темными, часто землистыми цветами, и с меньшим арсеналом стилевого контекста. Граффити, как современное «наскальное» искусство, оказывает огромное влияние на развитие и формирование изобразительных стилей сегодня. «За семнадцать тысяч лет мы ничего нового не изобрели», – заметил Пикассо, посмотрев первобытные росписи пещер. Но и в граффити, как и в наскальном искусстве, присутствуют те неоспоримые и непереводимые мотивы, которые двигают нашими эмоциями наиболее эффективно. У Гоши есть свой подход – «Я смешал стиль Возрождения с современной живописью. Я накладываю современные элементы поверх традиционных. Работать с обычными цветами скучно. Хочется взять все это и увести в крайность. Я никогда не думаю, какие цвета буду использовать. Я люблю постоянно все менять». «Но ведь вы же должны еще и суметь продать ваши полотна, чтобы окупить затраты на выставку и все усилия. А современный рынок такой капризный. Кто-то ориентирован на приглушенные тона, а кто-то на слишком уж яркие. Как вы совмещаете все это в вашем искусстве, исходя из стремления к коммерческому успеху?», – спрашиваю я, основываясь на цветовых тенденциях в маркетинге. «С точки зрения коммерческого подхода, я живу в двух мирах одновременно. Те, кто предпочитает неоновые тона, могут наслаждаться ими в моих работах, как и те, кто предпочитают теплые приглушенные тона, хотя и то и другое присутствует в каждой работе. С течением времени такой подход сможет позволить развивать и вкусы нового владельца моего произведения. Любитель мягких тонов сможет оценить яркость линий, а любитель выраженных тонов сможет понять богатство промежуточных палитр полутонов. Там есть что-то для каждого коллекционера», – объяснил Гоша.

«А вы не думаете заняться анимацией?», –  вырвался у меня вопрос, который долго вертелся на языке. Дело в том, что живопись Левочкина очень динамична. Во-первых, все картины кажутся элементами одного целого. Сам художник это упомянул в нашей беседе. Во-вторых, хочется проникнуть дальше, за грань каждой картины и узнать, куда же действие может развиться дальше. Всегда существует множество сценариев, окружающие действие интересной картины. «Несомненно», – отвечает художник. «Я слишком молод для анимации. Я думаю, что мне следует развивать себя и расти как художнику, прежде чем у меня будет достаточно знаний, чтобы погрузиться в анимацию. Я с удовольствием бы занялся анимацией».

«Звезды!» – раздался в коридоре кокетливый, слегка шепелявый бас на английском языке, принадлежавший грузному мужчине. «Звезды пришли!» – сказал этот же мужчина женственно. Это были настоящие звезды, с кучей поклонников, жаждущих автографов, папарацци, готовых вспышками разорвать знаменитостей на мелкие кусочки во время особо оговоренных мероприятий. Но это мероприятие особо оговорено, видимо, не было, и звезды были одни. Они прилетели погреться в лучах огонька Гошиной выставки и непременно хотели сфотографироваться с художником. Справа от Гоши позировал Рома Архипов, один их солистов знаменитой группы «Челси», тот, у которого голос с хрипотцой, в стиле Бон Джови, что очень нравится девушкам в подростковом возрасте. Слева от Гоши позировала Мика Ньютон, получившая мировую известность на последнем фестивале «Евровидения» 2011 года. Мика представляла на конкурсе Украину, как многие, наверное, и запомнили эту хрупкую украинскую девушку с таким неукраинским сценическим именем. У Ромы в Голливуде сценическое имя Трой Перри, полностью созвучное с именем известного евангелиста, знаменитого тем, что в 60-е годы прошлого века он открыл в Лос-Анжелесе церковь для сексуальных меньшинств. Может быть, продюсеры решили, что если Оксана-Мика и Рома-Трой будут хорошо стараться, когда-нибудь смогут петь так же хорошо, как и другие знаменитости. Возможно, что продюсеры «фабрики грез» натаскивают певцов и музыкантов увлекать школьников и школьниц не хуже, чем воспитательницы детских кружков умели натаскивать малышей рисовать акварельки? Сфотографировавшись, «элвисы» (звезды) быстро покинули здание галереи, а выставка продолжалась. В нашем тесном мире Лос-Анжелес кажется миром еще более тесным. Считается, что все люди связаны друг с другом через линию, не превышающую шесть знакомств. В Лос-Анжелесе эта цепочка, наверное, в два раза короче, и лично встретить можно кого угодно и где угодно.

«Творить легко», и «каждый создает свой мир», – говорит Гоша Левочкин. Мне интересно, что же им движет? И я задаю вопрос, насколько сильно для него значение звездного статуса? «Хорошо быть звездой, когда все проявляют интерес к проделанной работе. Наверное, это хорошее чувство, и я его испытал. Но зачем столько шума? Я думаю, что каждый должен заниматься своим делом. Мы не боги и нужно ценить то, на что мы способны». Название выставки Cluster Mess – Группа или Созвездие Беспорядка. «Это хаос? – спросил я. – Или вы пытаетесь бросить вызов какой-то упорядоченной системе?» «Это никакой не хаос и не вызов, – отвечает Гоша. – Во всем есть беспорядок и он всегда сбивается в группы. Будь это ваш письменный стол или комнаты вашей квартиры. Но за всем этим одновременно стоит какой-то порядок или упорядоченная целеустремленность. Именно это я и хочу передать, некоторую сложность, проявляющуюся в кажущемся беспорядке. Тут нет ничего политического». Где для художника проходит грань между реальностью и искусством? «Обычная реальность для многих, это оплата счетов и борьба. Искусство же, нечто намного большее, где можно быть самым бедным человеком, но не страдать и не бороться и создавать свой собственный мир». Вот где для художника проходит грань, за которой он начинает создавать элементы своего мира, как понял я. «Это похоже на мечту или сон у всех нас. Мечтание – это в какой-то степени преувеличение. Но это именно тот мир, из которого мы возникли, и лишь только возвращаемся обратно, как если бы перематывали пленку в проигрывателе»… 

«Моя мечта – это обеспечивать себя, мою маму и поддерживать семью, друзей и коллег, занимаясь своим делом», – говорит Гоша. Впереди у Гоши еще выставки, за которыми я буду следить. Планы у него большие. Он увлекается восточным искусством, стремится работать с анимацией. Он с радостью представит свои выставки в городах США и в России. «Ненормален тот, кто не понимает моей живописи, тот, кому неинтересно, который час на моих растекшихся циферблатах – они ведь показывают точное время», – сказал однажды Сальвадор Дали, человек, который навсегда изменил наше понимание об искусстве в современном обществе. А еще Дали сказал, что живопись, как любовь, западает в душу, а потом проливается на холст. Я подумал, как тут не согласиться с обоими высказываниями, рассматривая выставку Гоши Левочкина.