Когда речь заходит об издании книг российских авторов за границей, переводах, международном признании русской литературы, то называют имя Натальи Перовой, руководителя московского издательства Glas, - именно она «протаскивает» за рубеж всю  современную  русскую литературу.

Когда-то Наталья заведовала английским изданием журнала «Советская литература». Когда и советская литература, и одноименный журнал прекратили свое существование, продолжила работу, которую считает делом своей жизни, уже в качестве частного предпринимателя, основала свое издательство... С тех пор прошло почти два десятка лет. Glas практически в одиночку занимается все тем же: поиском талантливых писателей, неизвестных за рубежом, переводом их книг на английский, продвижением этих книг на западный рынок.

Результат впечатляет: более ста имен, и все появились в английском переводе впервые. Среди новинок: «Минус» Романа Сенчина, большая вещь о сегодняшней Сибири, «Гиви и Шендерович», авантюрный роман Марии Галиной о вечном непонимании между Западом и Востоком, «Морские рассказы» Александра Покровского. Недавно выпущены «11 разговоров о русской литературе» - 11 интервью с известными отечественными писателями. Уходит в печать книга знаменитого театрального режиссера Михаила Левитина...

- Начну с невеселого наблюдения, правда, чужого. Профессор Литинститута Александр Михайлов, вернувшись с Франкфуртской книжной ярмарки, с горечью отметил в одном из интервью, что интерес к современной русской литературе, по сравнению с тем, что было лет десять назад, упал в разы. Это действительно так?

- На Западе  есть читатели, влюбленные в ту или иную культуру, в том числе русскую. Время от времени какая-то переводная книга может стать бестселлером (вспомним Умберто Эко или Борхеса). Русская литература по-прежнему ассоциируется с XIX веком, и спроса на современную литературу практически нет. Да, был всплеск в связи с перестройкой, но он быстро кончился, причем разочарованием. Среди определенной части интеллигенции есть стабильный интерес к русской литературе вообще и осторожный интерес к современной в частности. Но русские книги все-таки выходят. В том числе силами нашего издательства.

- А кто из российских современников, по вашим наблюдениям, наиболее популярен за рубежом?

- Как я уже сказала, в англоязычных странах широкая публика хорошо знает только Толстого и Достоевского. Далее следуют разные степени просвещенности. Из современных писателей, наверное, по-прежнему лидирует Пелевин. На Западе он пошел не сразу, но сравнительно скоро, а главное - вовремя, когда интерес к России еще не угас. Акунин также полюбился во всех странах, причем не как автор массовой литературы, а как вполне серьезный писатель. Я думаю, они со временем разберутся, как это уже не раз происходило.

- Вот опять прозвучало: «интерес к России угас». Об этом многие говорят. Вспоминается и та атмосфера скандала, с которой Василий Аксенов несколько лет назад покинул США, где перестали выпускать его книги. Тогда он обвинил книгоиздательский и книготорговый бизнес Америки в определенной деградации. Такой процесс действительно идет?

- Вопрос не простой, требует отдельной пространной статьи. Коммерциализация издательского процесса происходит во всех странах, и в России тоже... Кроме того, в советские времена на Западе существовали гранты на издание русской литературы, которая была запрещена в СССР. После перестройки эти гранты закончились. Теперь русская литература вынуждена конкурировать на общих основаниях. Многие книги, с успехом выходившие в советское время, сегодня издателю неинтересны, конкуренции не выдерживают. Дело не только в том, насколько эти книги хороши или плохи, а в недостатке внимания англоязычной публики к чужой культуре, а также в некоторой замкнутости русской культуры, ее фиксации на собственных проблемах.

- Кстати, о внимании к чужой культуре. Недавно читал почти детективную историю о том, какие препоны ставились фильму «Ночной дозор» на пути к американским экранам. Соединенные Штаты, заваливая весь мир своими фильмами, в то же время стараются зажать иностранное кино в своем прокате. Что-нибудь подобное происходит в сфере литературы?

- Англоязычный мир, как известно, наиболее самодостаточный по сравнению с другими странами. Ежегодно там издается 150 тыс. наименований книг, и только 3% - это переводы, причем со всех языков. Сравните с Германией и Францией, где 30-35% - это переводные книги. И хотя американские и английские литераторы редко могут жить на чистые гонорары, писательская активность в Америке настолько высока, что даже маленькие издательства получают по 100 рукописей в неделю самотеком. По-видимому, там у людей больше свободного времени, больше сил на реализацию своих творческих потенциалов... А что касается издателей, то они предлагают читателям то, что читатели от них ожидают. Я не думаю, что здесь какой-то злой умысел. Часто издатели говорили мне: «Нам эта книга нравится, но продать ее мы не сможем. Продолжайте ваше благородное дело».

В Америке существует немало частных и государственных программ поддержки переводов на английский с других языков. Например, недавно за счет такой программы была переведена книга Ольги Славниковой «2017». А до этого - книга стихов Льва Рубинштейна. Где тут противодействие? Оно там, где большие деньги, а не там, где культура.

- Один известный вам писатель в своем блоге недавно высказался в том духе, что по сравнению с современной европейской литературой русская - провинциальная, отсталая. Вы, конечно, так не думаете...

- Если бы я так думала, то не стала бы тратить жизнь на издание русской литературы. Может быть, он читает только классику? Среди текущей англоязычной литературы процент шедевров не намного выше, чем в России. Просто когда имеешь дело с текущей литературой, устаешь от обилия трэша, трудно быть все время начеку, чтобы не пропустить бриллиант в куче мусора.

В этом смысле 90-е были уникальным временем, когда скопилась масса прекрасных текстов, ранее запрещенных, уже просеянных временем. Тогда все бросились читать западную литературу, а я, наоборот, открывала для себя русскую, поскольку до этого читала только по-английски для поддержания языкового уровня. Тогда-то я ее и полюбила.