Первая леди – сам «титул» обязывает жен глав государств быть первой во всем: покровительствовать культуре, быть в курсе проблем и настроений общества, и, конечно, обладать безупречным вкусом. Однако, если в большинстве стран Запада институт первых леди – явление устоявшееся, традиционное и, фактически, являющееся частью большой политики, то в России личная жизнь «первых жен» всегда была закрыта для посторонних глаз. Для жен партийных лидеров в СССР существовал свой «железный занавес»: они редко появлялись на публике, не участвовали в общественной или благотворительной деятельности и держались в тени. В каком-то смысле, положение первых леди СССР отражало ту роль, которую играли женщины в обществе – в первую очередь, их задачей была забота о семье и доме.

И только в 80-е ситуация стала меняться, впрочем, как показывают последние годы, движение это, как и политический курс России, не линейное.

В СССР жены первых вождей были скорее соратниками по революционной борьбе. Надежда Крупская, жена Владимира Ульянова-Ленина, и при жизни революционера, и после смерти мужа вела замкнутый образ жизни, однако оставила заметный след в создании советской системы педагогики и коммунистической пропаганды. Она не отличалась ни привлекательной внешностью, ни хорошей фигурой, и проигрывала во всем другой революционерке, француженке Инессе Арманд. Впрочем, и публичных функций на Надежду Константиновну не возлагалось. Несколько редких фотографий свидетельствуют о том, что эта уставшая полная женщина, известная своей бережливостью, одевалась в то, что было удобно и было в наличии в то беспокойное время.

После прихода к власти Сталина, не только первая леди, но и глава государства появлялся перед простыми смертными редко, поддерживая имидж «отца народа», днем и ночью работающего на благо своей страны. Женщине в этой истории отводилась роль домашняя, абсолютно непубличная, и мы почти ничего знаем, например, о том, как выглядела в повседневной жизни Надежда Аллилуева, вторая жена Сталина, покончившая с собой в возрасте 31 года в начале 1930-х.

Благодаря Никите Хрущеву, первому из советских вождей вывезшему свою супругу за рубеж, кадры фотохроники сумели сохранить удивительную картину, символизировавшую разрыв между СССР и Западом лучше любых статей. В берлинском музее Д. Кеннеди, который находится рядом с Бранденбургскими воротами, когда-то линией границы между Западным и Восточным Берлином, на стене рядом висят две черно-белые фотографии: на одной фотокорреспондентами запечатлена Жаклин Кеннеди с Никитой Хрущевым, на другой – ее супруг Джон Кеннеди с женой Хрущева Ниной. Эти снимки сделаны в 1961 году, во время переговоров между советским лидером и недавно избранным президентом США в Вене. На снимках мы видим блистающую в вечернем платье Жаклин, и простую советскую женщину – Нину. При образованности второй – жена генсека знала английский, французский и польский – ее скромность, непубличность очевидны; другие снимки тех переговоров обнаруживают ее в еще более простом хлопковом «халатике».

Супруг следующих советских генсеков – Викторию Брежневу, Анну Черненко и Татьяну Андропову – жители Советского Союза практически не знали в лицо. Сухие протокольные заметки – максимум, что могло появиться в советской прессе. Известны они стали уже в конце века, когда, пережив своих мужей на десятки лет, неохотно, сдержанно делились историей своей жизни со средствами массовой информации в редких интервью. Однако во время пребывания мужей у власти их роль была минимальна: оказать влияние они могли только на своих супругов.

Первой женщиной, прорвавшейся сквозь железный занавес правил и протоколов, стала Раиса Максимовна Горбачева – жена Михаила Горбачева, лидера СССР с 1985 по 1991 год. Она впервые стала принимать участие в жизни быстро меняющейся страны. Элегантная, образованная, со своим стилем в одежде, стройная, с модной и молодящей ее короткой стрижкой – Раиса Максимовна изменила облик советской женщины в представлении Запада и попала на обложку журнала Time, символизируя происходящие в стране перемены.

Горбачева всегда одевалась модно, предпочитая, впрочем, классический стиль и выбирая отлично скроенные темных тонов юбки и брючные костюмы или узкие, удачного покроя платья с высокими каблуками, что делало ее визуально выше ее 160 сантиметров. А когда цвет ей не подходил (Раиса Максимовна четко знала, что ей идет, а что нет), она находила выход в костюмах в полоску или горошек или комплектах, сшитых из текстурной ткани, например, шерсти. Конечно, в глазах советских граждан это вызывало противоречивые чувства, ведь ее наряды, по слухам, были родом из парижских бутиков Пьера Кардена и Ив Сен-Лорана.

Ее стиль и детали, вроде роскошной шубы, привлекли к советской «первой леди» внимание Запада: Горбачева не только попала на обложку TIME, ее назвали одной из десяти самых влиятельных женщин мира в 1987 году. На советско-американских саммитах она, по признанию модных критиков, затмевала и Нэнси Рэйган, и Барбару Буш. Горбачева окунулась в публичную жизнь с удовольствием, и сразу стала соответствовать мировым «стандартам» поведения первой леди – создавала общественные фонды, посещала социальные учреждения, помогала культуре. Она делала это легко, с искренним энтузиазмом и улыбкой, дав Западу образ новой, стремящейся активно наверстать упущенное России. Своим сокрушительным прорывом сквозь стереотипы и постоянным присутствием рядом с мужем Горбачева проложила путь следующему поколению жен первых лиц уже российского государства.

Однако после развала Советского Союза жены первых двух президентов Российской Федерации снова ушли в тень. Если Горбачева была иконой стиля, символом изменений, которые ждут страну, то ее последовательницам не удалось повторить такой успех. Наина Ельцина, жена Бориса Ельцина, почти не появлялась на публике. Она не играла никакой роли в политической и общественной жизни страны, посвятив свою жизнь дому и двум дочерям, хотя одевалась всегда элегантно и соответствующе случаю и возрасту. Ее устраивали костюмы темных оттенков серого и синего цветов, часто из ткани с блеском, к ним она подбирала украшения из русского золота. Зимой она носила традиционные для русской женщины длинные шубы и меховые шапки. И хотя Ельцина не оставила след в истории моды и памяти россиян как икона стиля, безусловно, она олицетворяла спокойный образ жены и матери, внушавший уверенность в неспокойную эпоху значительных изменений в обществе.

Едва оправившись от экономического кризиса и встав на ноги, российское общество надеялось найти в новой первой леди – жене ставшего в 2000 году президентом Владимира Путина Людмиле – образ сильной и уверенной в завтрашнем дне женщины. Русские женщины, а также зародившееся уже сообщество молодых модельеров и дизайнеров, ожидало увидеть молодую (а Путина, если не считать вторую жену Сталина Аллилуеву, стала самой молодой на тот момент первой леди) и привлекательную, современную, «постсоветскую» русскую женщину. Однако Путина последовала примеру своей предшественницы и осталась в стороне от внимания публики и общественных мероприятий. На событиях, присутствие на которых было положено по статусу, она выглядела порой, как будто неопрятной, словно не желающей исполнять обязанности первой леди. Неаккуратная прическа, однотонные или, наоборот, неуместно яркие костюмы – ее стиль можно охарактеризовать как типичный для женщин ее возраста среднего достатка. Скучный и невыразительный, отягощенный усталостью на лице, он словно отразил изможденность всех русских женщин, которым около сорока пяти.

Сменившая на посту «первой леди» невыразительную Путину Светлана Медведева поначалу вселила оптимизм в тех, кто следит за имиджем президентских жен. Строгие костюмы, нитка жемчуга, простой, но не лишенный элегантности крой и дружба с главными российскими дизайнерами и модными звездами обещала вдохнуть новую жизнь в образ российской женщины. Однако по прошествии времени однотонность ее нарядов стала казаться скучной, простота кроя и не всегда удачный для фигуры фасон обнаружили скорее отсутствия стиля, желание одеваться только у российских дизайнеров значительно сузило выбор того, что первая леди может на себя надеть.

В современном мире политика давно вышла за рамки переговоров и протокольных встреч, секретных телефонных звонков и сухих договоров. Так и в роли первой леди появились новые «зоны ответственности», их образ стал воплощением политической программы мужа, формирующим представления масс о стране и ее развитии. Мишель Обама, которую журналисты порой сравнивают с Жаклин Кеннеди в том, что касается привлечения общественного внимания, как-то поразила телезрителей, появившись на интервью платье за тридцать долларов из H&M. Благодаря отличной фигуре первой леди США, оно сидело на ней прекрасно, а тысячи женщин кинулись покупать платья «как у первой леди». Она пропагандирует здоровое питание и своей активной деятельностью поддерживает имидж мужа. В России же никому, кроме Раисы Горбачевой (к которой относились все же скорее с недоверием, слишком она опережала представления соотечественниц о моде и их возможности в стране «всеобщего дефицита»), из первых леди не удалось стать примером для подражания.

И Светлана Медведева – самая молодая из российских первых леди, у которой, конечно же, есть свой блог в интернете и достаточное внимание прессы, не мотивирует российских женщин создавать свой собственный стиль. Редко на ее одежде можно увидеть орнамент, она почти не надевает вещи из тканей с рисунком, в ее нарядах нет даже сочетания различных цветов (кроме строгого и официального белого с черным или, например, белого воротничка на темно-синем платье) и интересных деталей, кроме слегка инфантильных бантов, а любимые ею кружевные платки и шали смотрятся старомодно. Стиль первой леди России застоен, как сидящая на нефтяной игле экономика России. За скучными костюмами, как за звучащими бесконечным рефреном речами ее мужа об инновациях, кроется неумение создать действительно яркий и узнаваемый образ.

Дарико Цулая