Согласно Википедии, «желтая пресса» – это печатные издания, доступные по цене и специализирующиеся на слухах, сенсациях (зачастую мнимых), скандалах, сплетнях, эпатирующие освещением табуированной тематики. Понятие желтой журналистики зародилось в конце ХIX века в Штатах в ходе жесткой конкурентной борьбы между газетами «New York World» и «New York Journal». Эти издания по степени «желтизны» – как бы мы сказали сейчас – стоили одно другого.

Они были падки на дешевые сенсации, акцент делали на освещении эмоций, центр внимания в репортажах смещали с самого факта на принцип подачи: заголовки набирались аршинными буквами, делались броскими, эпатирующими. Чего стоит, скажем: «Дыхание смерти» или «Террор на Уолл-Стрит». А как вам нравится: «Любовники малышки Лизы» – какой обыватель пропустит?

Владельцем «New York Journal» был Уильям Херст, а «New York World» – Джозеф Пулитцер. Кого из них считать отцом «желтой прессы»? Два магната – два конкурента. Почему же заголовке нашей статьи «Отец желтой прессы» – «отец» в – единственном числе? «Заголовки удваивают размер события». Стоит ли в день рождения одного героя славу делить на двоих? А если серьезно, то судьба родившегося 10 апреля 1847 года Джозефа Пулитцера куда ярче, а вклад в американскую культуру куда как весомее, нежели его конкурента Уильяма Херста.

Джозеф Пулитцер был выдающимся американским журналистом, можно сказать, основателем американской журналистики. Родился он в семье богатого еврея-хлеботорговца и немки-католички в маленьком венгерском городке Мако. Сын должен был унаследовать семейное дело, но в юности Джозеф мечтал о военной карьере. Он пытался поступить в австрийскую армию, потом – во французскую. Все – безуспешно – не проходил по здоровью. Случайно он узнал, что в Гамбурге набирают добровольцев в армию США. Пулитцеру повезло – юноша был зачислен в отряд и, в группе таких же как он наемников, отправился в США, можно сказать, «солдатом удачи». А доплыл он до Америки – в буквальном смысле: на рейде в Бостоне перемахнул через борт корабля, прихватив, по легенде, щедрое вознаграждение, которое получил у вербовщика в Гамбурге. Дезертировал. Потом были жизнь и … судьба.

Случилось так, что повоевал он все же за северян в армии Линкольна. После окончания гражданской войны в 1865 был уволен из армии, скитался по Штатам: работал и официантом, и погонщиком мулов, и помощником адвоката. Не правда ли – диапазон? В Сент-Луисе случай свел его с Карлом Шурцем – владельцем газеты Westlche Post. Пулитцер, зная немецкий и французский, и совсем неважно – английский, начал писать по-английски – в газету его взяли репортером. Мягко говоря, у молодого человека получалось не все. Но он был трудолюбив, настойчив, умен, и уже через несколько лет сделал себе имя – о нем пошла слава, как о хорошем журналисте. «Никто кроме журналистов не замечает того, что касается всех» – любил повторять Пулитцер.

Далее, можно обозначить пунктиром основные события его жизни: В 1868 увлекся политикой, в 1870 избирался даже главой комитета конгресса штата Миссури. Политическая карьера заменила ему и знатных родителей, и англосаксонское происхождение. Но – ненадолго. После проигрыша в одной из предвыборных кампаний в Миссури, он испытывает разочарование в политике. Пулитцер уезжает в Вашингтон, сдает экзамены на адвокатскую лицензию, и становится успешным высокооплачиваемым юристом. Однако, неугомонный, 1878 году Джозеф Пулитцер возвращается в журналистику: покупает две газеты, объединяет их в одну и начинает издавать St. Louis Post-Dispatch. Славу же и огромное состояние ему приносит издание «New York World». Пулитцер купил эту убыточную газету с тиражом 15 тысяч экземпляров в 1883, а через 15 лет в 1898 году тираж вырос уже до миллиона. Издавая эту газету, он и обкатал те приемы, которые отличают «желтые издания».

Правда, со временем, как издатель, он отказался от концепции «желтой прессы». «New York World» становится органом Демократической партии: подача материалов уже сдержаннее, темы поднимаются все больше общественно значимые.

В частности, Пулитцер через прессу пролоббировал антитрестовское законодательство, поправки к страховым законам. Благодаря его газете в гавани Нью-Йорка появилась и статуя Свободы – правительство отказалось финансировать проект и тогда «New York World» начала громить политиков за отказ от субсидий, богачей – за скупость, обывателей – за равнодушие. И в фонд постройки статуи были собраны средства для завершения строительства.

Последние 20 лет жизни Пулитцер тяжело болел и не появлялся в редакции. Он почти потерял зрение, страдал от неизлечимой болезни – повышенной чувствительности к шумам. Умер Джозеф Пулитцер на борту своей яхты 29 октября 1911 года, а незадолго до этого надиктовал то, что считают его нравственным завещанием: «Только искреннее чувство ответственности спасет журналистику от рабства перед классом имущих, которые преследуют эгоистические цели и противодействуют общественному благоденствию».

А еще, в 1904 году Пулитцер составил завещание, в котором жертвовал два миллиона долларов Колумбийскому университету (по тем временам – огромные деньги). Одна часть из этой суммы предназначалась на создание высшей Школы журналистики, а другая – на премии американским журналистам. Сегодня Пулитцеровская премия в числе самых престижных. Она присуждается Колумбийским университетом за выдающиеся достижения в области журналистики, литературы, музыки. Всего ежегодно присуждается 25 премий в разных номинациях. Лауреатами Пулитцеровской премии в разные годы становились и Роберт Фрост, и Эрнст Хемингуэй, и Роберт Пенн Уорен, и Уильям Фолкнер… – очень серьезные журналисты и писатели.

А как же желтая пресса, отцом которой нередко называют Пулитцера? Живет и процветает. И не только в Штатах. Правда, надо сказать, Россия прожила ХХ век, в общем, без «желтизны». Жесткая цензура фактически исключала существование желтой прессы. И только с началом перестройки «процесс пошел». Начало «триумфальному шествию» положили статьи Евгения Догилева о проститутках, опубликованные в «Московском комсомольце» в 1986 году. Сегодня желтая пресса – часть массовой культуры. Распространение «желтизны» в масс-медиа, по мнению многих ученых-социологов, есть не что иное, как результат глобальных социокультурных сдвигов и эволюции массового сознания. Например, Роберт Чалдини в книге «Психология влияния» подчеркивает, что «новизна, быстротечность, разнообразие и ускорение – вот что определяет сегодняшнее цивилизованное существование. Уставший мозг «обычного» человека – продолжает ученый в своем исследовании – чаще всего предпочитает более легкую информацию, которая позволяет не перегружать психику. Стремление уйти от стрессов порождает эффект скольжения по поверхности информационного потока. Отсюда и популярность развлекательной информации».

Сегодня многие издания хоть и не отвергают серьезность, но опускают планку социального анализа. Все эти процессы, скорее всего, интуитивно, чуть ли не 150 лет назад, уловил Пулитцер: ведь тогда только начинался период перерождения традиционного общества в массовое общество потребления. Пулитцер сделал капитал на «сплетнях» и слабостях человеческих. «Америка позволила своим олигархам пройти естественные ступени эволюции и стать в итоге выдающимися филантропами. Россия, где судьба отдельно взятого олигарха с некоторых пор зависит от воли и капризов государства – нет», – пишет в своей статье «Пулитцер и мы» Нина Хрущева, которая сейчас живет в США и работает в университете.

 Сергей МОСКАЛЕВ