Бывший советский разведчик Федор Яковлев согласился побеседовать с корреспондентом о тех вызовах, с которыми сталкивается современная разведка на новом этапе.

– Как вы думаете, какими мотивами мог руководствоваться Александр Потеев, который по сообщению некоторых СМИ передал ФБР информацию о российской агентурной сети в США?

– Последний раз я видел Потеева в 1981 году в Кабуле, где мы находились в составе группы спецназа КГБ СССР «Каскад». Люди могут кардинально менять свои моральные качества и за более короткое время. По тому периоду он был самым обычным парнем, и если чем-то отличался, то это общительностью, постоянным аппетитом и редким чувством юмора, вследствие чего всегда был душой любой компании. К просьбам друзей был отзывчив и до последнего времени: например, помог одному нашему общему знакомому решить его проблему в марте-апреле прошлого года. Сегодня понятно, что в то время Потеев уже в буквальном смысле этих слов «сидел на чемоданах» и вполне мог этим не заниматься.

В отношении мотивов не хочу фантазировать, но, исходя из известной мне ситуации, они были семейно-материальные. Во всяком случае, одно только понимание «ущербности» «идеи работы на Службу внешней разведки России или в целом ради российских идей» к предательству не приводит. Как правило, это заканчивается подачей рапорта на увольнение. С политикой нынешних российских властей не согласны очень многие действующие и бывшие сотрудники СВР, однако в очередь к зарубежным посольствам они не выстраиваются, хотя, поверьте, они могут заинтересовать иностранные спецслужбы не меньше, чем Потеев.

– Каким моральным ценностям сегодня служит российская разведка? В советское время их мотивация была более понятной – шла «холодная война»...

– Больную мать дети любят не меньше, чем здоровую, даже если у нее есть слабость в виде парочки уродов-любовников. Мораль достаточно проста: есть государство, которому ты служишь и принес присягу. Есть товарищи, коллеги по профессии, с которыми ты делаешь одно общее дело – защищаешь интересы Родины. Переход на сторону противника, измена присяге является предательством. Сдача противнику своих коллег делает предательство только более омерзительным.

Российская агентура, как прежде, так и сейчас, служит своему государству точно так же, как и агентура любого другого государства. Олицетворением государства для любого разведчика являются его нормальные сограждане. К тому же выбор профессии разведчика, кроме каких-то идейных мотивов, во многом определяется наличием у человека здорового авантюризма, романтики, да и просто интереса к профессии как таковой. Скажем, как возможность реализации своего потенциала.

– Какие главные задачи могли выполнять шпионы типа Анны Чапман? В чем смысл вербовки таких личностей, не вхожих в высшие политические круги, не способных добыть важные тайные секреты?

– Вся агентура не может выполнять только «главные задачи». Кому-то надо выполнять и второстепенные и даже третьестепенные, а таковых в разведке гораздо больше, нежели «главных»: сбор характеризующих данных на предполагаемых объектов вербовочной разработки, изучение их образа жизни, осуществление наружного наблюдения за ними накануне и после вербовочной беседы, а также в ходе определенных проверочных мероприятий... Перечислять можно долго, но это только в кино суперагент все делает сам, а в реальной жизни на агентов-вербовщиков, действительно «вхожих в высшие политические круги», работает до десятка вспомогательных агентов, которым абсолютно незачем светиться.

– Как вы оцениваете моральность поведения некоторых развенчанных российских шпионов? Не стыдно ли сегодня им появляться на обложках журналов, давать откровенные интервью?

– Чести мундира, например, Анны Чапман ничего не грозит, поскольку она не является кадровым сотрудником СВР. Что касается ее фотографий в журнале, то это свидетельствует об отсутствии вкуса и чувства меры не столько у Анны, сколько у ее кураторов. Саму Анну можно понять, если она не сумеет сделать карьеру сейчас, пока находится в центре внимания после шпионского скандала, то через год-два максимум, чем она сможет заниматься, так это давать отстающим школьникам уроки английского языка, поскольку для нее «служба в разведке» уже закончилась. Те, кто продолжают служить в СВР, в журналах не светятся и интервью не дают даже анонимно.

А вот то, что по образу Чапман судят о кадровых сотрудниках СВР, это действительно постыдно, но при нынешнем руководстве СВР другого ожидать и не приходится.

– Какова роль разведки на новом этапе мирового развития?

– Разведка была, есть и будет важнейшим инструментом внешней политики любого государства. В настоящее время, наверное, правильнее было бы говорить не столько о противостоянии, сколько о конкуренции ведущих государств, о борьбе за сферы влияния и, естественно, острейшем интересе руководства этих государств к реальным, а не декларируемым планам и намерениям своих конкурентов. Так что, особенно с учетом глобализации, роль разведки будет только возрастать.

За 20 лет своего существования независимая Россия, думаю, не смогла внятно сформулировать ни общенациональную идею, ни свою геополитическую стратегию. Поэтому, с одной стороны, мировая политика, безусловно, строится с учетом вполне уважительного отношения к России как стране-обладательнице крупнейшего ядерного потенциала и значительных запасов сырья. С другой стороны, Россия не оказывает особого влияния на формирование мировой политики вследствие абсолютного отсутствия у нее стратегических партнеров, которые могли бы поддерживать ее внешнеполитические устремления. Ситуация с признанием независимости Южной Осетии и Абхазии это показала достаточно наглядно.

О Федоре Яковлеве: бывший сотрудник КГБ, проходил подготовку в спецшколе КГБ КУОС, более известной как «школа диверсантов». В 1979-81 и 1987 годах с различными заданиями находился в командировках в Афганистане по линии Управления «С» (нелегальная разведка) Первого главного Управления (внешней разведки) КГБ СССР. В 1987 году занимался обучением личного состава батальонов спецназа МГБ Афганистана в провинциях Пактия, Газни и округе Хост.