В канун 2011 года в Хамовническом суде города Москвы был оглашен приговор в отношении экс-главы нефтяной компании «ЮКОС» Михаила Ходорковского и руководителя банка «МЕНАТЕП» Платона Лебедева. Их судили за якобы имевшее место хищения 218 млн. тонн нефти у добывающих компаний и денежных средств на сумму 487 млрд. рублей или 7,5 млрд. американских долларов. По утверждению, содержащемуся в судебном приговоре, эти деньги они «присвоили» так называемым «преступным путем, используя механизм заключения сложных сделок для реализации за рубежом и на внутреннем рынке».

Хотя ни в ходе предварительного следствия, ни в результате судебного разбирательства вина их не была доказана, оба обвиняемых лишены свободы сроком на 14 лет с отбыванием в колонии со строгим режимом. При этом, как хорошо известно, Ходорковский и Лебедев уже находятся под стражей с 2003 года по так называемому «первому уголовному делу». Поражает логическое несоответствие между этими двумя уголовными делами: по первому – подсудимые обвинялись в неуплате налогов, а по второму – в отсутствии предмета налогообложения, хищении его самими так называемыми «преступниками». Более того, несмотря на то, что они уже отбыли большую часть наказания по первому уголовному делу, вопреки действующему законодательству, им под надуманными предлогами было отказано в условно-досрочном освобождении. Хамовнический суд проигнорировал даже внесенные весной 2010 года Госдумой поправки в УК и УПК, смягчавшие ответственность за экономические преступления. Судья Данилкин, не пожелав учесть эти поправки, отказался изменить меру пресечения в отношении Ходорковского и Лебедева, решив их оставить в СИЗО. А московский горсуд, произвольно толкуя их содержание, посчитал, что «обвинения, которые предъявлены этим подсудимым, не относятся к преступлениям, совершенным в сфере предпринимательской деятельности, «в том смысле, в котором имел в виду законодатель». Не могу точно определить чего больше в этом утверждении: цинизма или правового невежества. Очевидно, что суды в данном случае, грубо нарушив элементарные требования объективности, покорно выполняли требование «сверху». Они при этом даже не стеснялись высказывать самые лживые утверждения, не испытывали неловкость в грубом манипулировании законом, трактуя его, как им хочется.

Известно, что на суде в защиту обвиняемых дали показания ряд  бывших высокопоставленных чиновников, занимавших ключевые позиции в правительстве, экономическом блоке министерств, Центральном банке, как М. Касьянов, Г. Греф, В. Геращенко, а также ныне действующий министр промышленности В. Христенко. И хотя все они не согласились с выводами обвинения, суд, фактически извратив их показания, трактовал сказанное ими не в пользу обвиняемых. Кроме того, показания значительного числа свидетелей, заключения судебно-технических, судебно-бухгалтерских и других экспертиз, результаты многих проверок четко и конкретно опровергли факты хищения нефти и денежных средств, что упорно и настойчиво инкриминировало подсудимым обвинение. Почему же судья В. Данилкин не обратил должного внимания на показания, противоречившие выводам следствия и утверждениям гособвинителей? Не может быть сомнений в том, что в такой обвинительной направленности судебного процесса были заинтересованы определенные политические силы, не исключая в числе них и самого премьера. Их не заботил уровень имевшейся у обвинения доказательной базы, обоснованность выводов следствия. Им нужно было одно: жестоко и сурово наказать подсудимых и дать наглядный урок тем, кто еще не понял необходимость беспрекословного подчинения установленным ими правилами поведения.

Кто заказчик?

Судебные процессы, как первый, так и второй, показали, что уголовные преследования Ходорковского и  Лебедева явились лишь прикрытием политической расправы с ними. При этом совершенно очевидно, что инициатором откровенно сфабрикованных судилищ является Владимир Путин. Что же побудило столь высокопоставленного чиновника прибегнуть к таким жестким действиям в отношении главы нефтяной компании» ЮКОС» и руководителя банка «МЕНАТЕП?»

Оказывается, эти действия Владимира Владимировича были вызваны личным негативным его отношением к вышеназванным бизнесменам. Как свидетельствовал в Хамовническом суде экс-премьер России М. Касьянов, в феврале 2003 года на совещании с крупными предпринимателями под председательством Путина обсуждался вопрос о борьбе с коррупцией. Выступивший на нем Ходорковский, отметил, что в последнее время был заключен ряд сделок, носящих откровенно коррумпированный характер. При этом в качестве примера он привел покупку «Роснефтью» компании «Северная нефть». М. Касьянов, присутствовавший на этом совещании, был чрезвычайно удивлен, как В. Путин отреагировал на это выступление М. Ходорковского, прибегнув к весьма резким выражениям в адрес владельца «ЮКОСа». Это было расценено М. Касьяновым как его «явно саморазоблачительная заинтересованность». Кроме того, Ходорковский, вопреки позиции тогдашнего президента оказывал финансовую помощь таким оппозиционным партиям, как КПРФ, «Яблоко», «Правое дело». Но когда защита ходатайствовала о вызове  Путина для допроса в качестве свидетеля, то ей было отказано. А ведь вызовы в суд премьера являются обычным событием в цивилизованных странах. Судья В. Данилкин не решился побеспокоить премьера, опасаясь, видимо, что тому придется отвечать на нелицеприятные для него вопросы адвокатов и самих подсудимых. И это несмотря на то, что Путин согласился выступить в суде в качестве свидетеля, если вызов будет сделан в установленном законом порядке.

И хорошо зная, что обвинение далеко от реальной действительности, что Ходорковский и его команда действовала в рамках существовавшего в первые годы перестройки правового поля, нынешний премьер нередко позволял себе делать ни на чем не основанные заявления обвинительного характера. Так, например, в одной из встреч с трудящимися, утверждал, что «руки у Ходорковского в крови». Очевидно, таким путем Путин пытался спровоцировать новые обвинения против Ходорковского, и в частности участие в убийстве.

Только как откровенное давление на судью В. Данилкина следует рассматривать заявление премьера сделанное за 10 дней до вынесения приговора по второму уголовному делу, в прямом эфире в ходе так называемой «Прямой линии» с населением страны. В нем однозначно было сказано о том, что «преступления Ходорковского доказаны судом». Убедительность этого утверждения навряд ли добавило использование им фразы «Вор должен сидеть в тюрьме», взятой из известного кинофильма «Место встречи изменить нельзя». Потому полностью разделяю мнение доктора права Н. Киселева о том, что приведенное высказывание Путина прозвучало, как «подсказка суду о том, как решить данное конкретное дело». Но такая подсказка суду может быть квалифицирована как вмешательство в дела суда и карается соответствующей статьей УК РФ.

Весьма показательно, что президент Д. Медведев недвусмысленно дистанцировался от вышеприведенного высказывания В. Путина. В один из последних дней 2010 года на встрече с редакторами ведущих российских телекомпаний президент твердо и принципиально заявил: «Ни президент, ни любое другое должностное лицо, состоящее на государственной службе, не имеет права высказывать свою позицию по этому делу (речь шла о деле Ходорковского – Л. Б.) или по какому-то другому делу до вынесения приговора, обвинительного или оправдательного». Безусловно, этим заявлением Медведев подтвердил свой высокий уровень юридического образования и правовой культуры.

«Последнее слово»

Как точно отметил А. Минкин, журналист, известный в российском обществе благодаря своим принципиальным выступлениям в печати: «Сталинским судьям было легче. Обвиняемые каялись, признавались. А сейчас не так». И это подтвердил М. Ходорковский в своем так называемом «Последнем слове», которое обвиняемый произнес перед вынесением приговора. И оно полностью подтвердило, что российской Фемиде не удалось сломить его волю, заставить потерять свое человеческое достоинство, униженно просить суд о пощаде. Напротив, он твердо заявил: «Мне, как любому, тяжело жить в тюрьме, и не хочется здесь умереть. Но если потребуется – у меня не будет колебаний. Моя вера стоит моей жизни». Подчеркнув, что сегодня никто не верит, что в московском суде возможен оправдательный приговор по делу «ЮКОСа», он фактически превратил свое «последнее слово» в выступление обвинительного характера. Разоблачая представителей силовой бюрократии, бывший глава «ЮКОСа», подчеркивал: «Они хотят показать: они выше закона, они всегда добьются того, «что задумали». Пока добились обратного: из нас – обычных людей сделали символ борьбы с произволом. Но им необходим обвинительный приговор». Проявив готовность стойко принять любой судебный вердикт, Ходорковский в такой ответственный период своей жизни нашел в себе достаточно сил, чтобы, обратиться к судье В. Данилкину и сказать ему: «Ваша честь, я готов понять, что сейчас вам очень непросто, может быть, даже страшно, и желаю Вам мужества». Ходорковский заглядывая далеко вперед, предупредил судью: «Ваш приговор по этому делу каким бы он ни был – станет частью истории России, он ее будет формировать для будущего поколения». И хотя в юридических документах такое выступление подсудимого именуется как его «последнее слово», Но мне думается, что это далеко не последнее слово Ходорковского. Борьба за его освобождение и П. Лебедева не завершена, впереди, еще нелегкие бои, как в России, так и за ее пределами.

Резонанс

Как сообщало информационное агентство «Интерфакс» попытки российского руководства опорочить имя Ходорковского и создать моральную атмосферу, оправдывающую вынесение обвинительного приговора, потерпели полный провал. В этот день у здания Хамовического  суда собралось несколько сотен человек, добивавшихся освобождения подсудимых. Все они были разогнаны милицией и отрядом ОМОН, а 20 человек, наиболее упорно сопротивлявшихся, правоохранительными органами были задержаны. Поступившие в различные СМИ комментарии свидетельствовали о том, что значительная часть юристов, социологов, политологов, правозащитных организаций выразила свое несогласие с приговором Хамовнического суда, его называли несправедливым, чрезмерно жестким, наносящим огромный морально-политический ущерб авторитету России на мировой арене. Так, доктор юридических наук, директор Саратовского центра по исследованию проблем организованной преступности Н. Лопашенко считает, что ни у следствия, ни у суда «просто не имелось доказательств преступления, потому что не было состава преступления. Ходорковский и Лебедев осуждены за обычную хозяйственную деятельность, основанную на рыночной экономике. Но когда так обращаются с правом, ни к чему хорошему это не приводит».

Известный американский политолог А. Коэн, говоря о том, как бы России сейчас пригодились таланты Ходорковского, способного менеджера и генератора идей по реформированию экономики, сделал любопытный вывод: «освобождение Ходорковского было бы равносильно возвращению из ссылки Андрея Сахарова в 1987 году». Но понимая, что пока остается у власти Путин, Ходорковскому придется оставаться в заключении, американский политолог заявил, что «рассчитывать на оправдание бывшего олигарха вряд ли стоит».

Как стало известно, о вынесенном приговоре бывшим российским бизнесменам с резким осуждением выступили главы внешнеполитических ведомств США, Германии, Великобритании. В адрес президента и премьера России был направлен целый поток писем и телеграмм от различных международных организаций, политиков, бизнесменов, ученых, писателей, деятелей культуры многих государств, возмущенных судебным произволом в этой стране. Вполне можно сделать вывод, что такого протестного движения в Москве вряд ли ожидали.

Постскриптум

Еще не успели высохнуть чернила на приговоре Хамовнического суда, как на сайте «Газеты.РУ» и в эфире телеканала «Дождь» появилось интервью помощницы судьи и пресс-секретаря этого суда Н. Васильевой. Она рассказала, что со стороны Мосгорсуда во время вынесения приговора за Данилкиным был установлен постоянный контроль.

По ее словам, приговор он начинал писать сам, но «вышестоящую инстанцию» в нем что-то не устроило, и Данилкин получил другой текст приговора. От некоего, не названного по имени человека, близкого к Данилкину, Васильевой стало известно, что приговор писался в Мосгорсуде какой-то «высокой личностью», занимающий пост выше председателя Мосгорсуда. После этого, в выходной день Данилкин приехал в Хамовнический суд. «Он был, – добавила Васильева в своем интервью, – в этот день подавленный и состояние его было не очень хорошее». Более того, во время всего процесса Данилкин, по ее же словам, был очень угрюмый, грустный, он обычно веселый и контактный человек. А однажды он сказал: «Я даже не знаю, где я буду завтра, и что со мной будет». При этом помощница судьи заявила, что она не откажется от своих утверждений, потому что сама все видела. По ее словам, главный причиной, толкнувшей ее на такой поступок, является разочарование в судебной системе, в которой она планировала в будущем работать. В ней превысило над обывательскими соображениями прагматического характера желание рассказать о «закулисье» громкого процесса и поделиться с россиянами всей правдой о том, как он проходил в Хамовническом суде по делу Ходорковского и Лебедева.

Конечно, работники Мосгорсуда попытались заявить, что заявление Васильевой клевета, что имеет место четко спланированная пиар-акция, организованная накануне рассмотрения в суде высшей инстанции кассационной жалобы, поданной адвокатами Ходорковского и Лебедева. А анонимный чиновник в Кремле заявил газете «Ведомости», что «Н. Васильеву либо коррумпировал кто-то из бывшего «ЮКОСа», либо она таким образом пытается придать своему уходу из Хамовнического суда героический оттенок. Откровенно говоря, нам думается, что этот инцидент замять вряд ли удастся.

Безусловно весь судебный процесс над Ходорковским и Лебедевым войдет в историю российской юстиции, как знаковое событие, подтверждающее глубокое разложение этого важнейшего института государственной власти. Вряд ли кто-либо сегодня рискнет, не опасаясь быть осмеянным, говорить о российском суде как «о самом справедливом и демократическом в мире».