Завтра исполняется 80 лет первому и последнему президенту СССР Михаилу Горбачеву. Конечно, в связи с этой датой возникает много воспоминаний о годах, когда он руководил страной, и желание еще раз осмыслить этот период и попытаться, по мере возможности, наиболее объективно, без ретуши оценить этого политического деятеля. Но с самого начала хочу подчеркнуть, что независимо от отношения к этой знаковой личности со стороны различных слоев общества, нельзя отрицать, что он совершил мужественный поступок, решившись бросить вызов закостенелому догматизму и встать на путь глубокого реформирования советского общества. Думается, что было бы ошибкой антиисторического характера с других позиций оценивать деятельность Горбачева. Но это, разумеется не означает, что в его работе не было ошибок, просчетов, которые не позволили ему в полной мере реализовать свои планы.

Имя Михаила Горбачева впервые услышало значительное число советских граждан в ноябре 1978 года, когда было официально объявлено об его избрании секретарем ЦК КПСС по вопросам агропромышленного комплекса. А уже через год он стал кандидатом в члены Политбюро, а еще через год его членом. После смерти Ю. Андропова в 1984 году Горбачев фактически стал вторым человеком в руководстве КПСС. Это был редкий случай, когда за такой короткий срок в прошлом  руководитель одной из региональных организаций КПСС стал членом высшего руководящего органа партии.

Думается, что выдвижение М.С. Горбачева связано с тем, что в конце 70-х начале 80-х годов руководство КПСС переживало кадровый кризис. Старая политическая элита исчерпала свои ресурсы, постоянно показывала беспомощность в решении назревших социально-экономических и политических задач, не могла вывести страну из состояния застоя. Страна нуждалась в новом лидере, а Горбачев, как говорится в народной мудрости, «оказался в нужное время в нужном месте». С первых дней его работы в аппарате ЦК КПСС стало очевидным, что в партии появился новый лидер, в кулуарах его стали называть «буревестником», «тем, за кем будущее, многообещающим политиком». Некоторые политологи даже делали вывод о том, что появление Горбачева в высшем эшелоне КПСС является сигналом о неизбежности грядущих перемен. Как отмечали многие встречавшиеся тогда с Михаилом Сергеевичем, у него был необычный для других советских руководителей стиль общения с людьми: открытость, откровенность без каких-либо оговорок, убедительность в высказывании аргументов.

Но когда, начиная с 1982 года, в течение трех лет в Москве были похоронены первые лица Советского государства, в Кремле стало ясно, что более откладывать с «избранием» нового, молодого лидера не следует. Тогда в Политбюро был сделан выбор в пользу Горбачева, и это его решение было поддержано значительной частью общественности. Страна устала от правления старцев и полагала, что Горбачев за время работы в Ставрополье и аппарате ЦК КПСС созрел до должности Генерального Секретаря.

Генеральный Секретарь

С учетом всех трудностей, связанных с началом нового этапа в развитии советского государства, Горбачеву удалось взять хороший старт. Мне лично запомнились телерепортажи, показанные в первые годы после избрания Горбачева генсеком. Его поездки по стране, встречи с рядовыми гражданами, неожиданно возникавшие беседы с ними, его ответы на острые вопросы – все это свидетельствовало о том, что в общественную жизнь страны ворвались новые ветры.

Конечно, в условиях, сложившихся во второй половине 80-х годов, без широкой демократизации дальнейшее социально-экономическое развитие страны было невозможно. При этом было совершенно очевидно, что демократизацию следует начинать с изменения работы самой партии, ее ЦК и региональных организаций. Однако работники партийного аппарата и вся номенклатурная элита стали этому упорно сопротивляться, потому что увидели в демократизации угрозу потери своей власти. Они опасались, что в случае перехода к свободным выборам, они смогут оказаться  не избранными в законодательные органы страны и потерять контроль.

В верхнем эшелоне КПСС, который ранее всегда кичился своей монолитностью, наметился раскол между так называемыми «ортодоксами» – «твердыми марксистами-ленинцами» и «реформаторами». Но среди последних некоторая часть, наиболее решительно настроенных, обвиняла руководство Кремля в излишней медлительности, в весьма резких выражениях требовала ускорить темпы перестроечных процессов.

Ошибки и просчеты

К концу 1988 года перестроечные процессы вступили в решающий этап, который должен был подтвердить готовность страны к коренным и глубоким переменам. В этот период активизировался процесс создания инициативных групп в поддержку перестройки, народных фронтов и других неформальных общественных организаций, контролировать деятельность которых КПСС практически уже не могла. Все это, конечно, вело к значительному снижению роли КПСС, которая старыми методами уже не могла осуществлять свою так называемую «руководящую и направляющую роль в обществе».

Руководство КПСС уже было не в состоянии ни остановить процесс демократизации, ни направить в нужное русло. Потому ему ничего не оставалось, как согласиться на проведение в марте 1989 г. первого съезда народных депутатов. Понимая, что руководство КПСС рискует потерять на этом съезде большинство мест, Горбачев пошел на квоты для общественных организаций  и, разумеется, в том числе для КПСС. Ей отводилось 100 мест, и выбирать их было решено на пленуме ЦК, а не рядовыми партийцами. Результаты этого голосования вызвали  шок у Горбачева и его окружения. «Архитектор перестройки» А. Яковлев оказался на 99-м месте, а на 100-м месте – другая фигура с противоположного фланга – Е. Лигачев известный своими антиперестроечными позициями. Раскол партии казался уже свершившимся фактом. Более того, во многих регионах первые секретари обкомов, полагавшие, что они до конца своей жизни заняли кресла руководящих лиц, на этот раз были забаллотированы избирателями.

И в тоже время большое число известных ученых, писателей, журналистов, юристов и других интеллектуалов впервые  широко были представлены на этом съезде. Именно из их числа на съезде сформировалась наиболее активная демократическая группа, которая критически оценивала роль КПСС в обществе. Не желая утратить контроль над сложившейся ситуацией и понимая, что роль генсека неуклонно снижается, он решил ввести в стане президентское  правление. Однако провести всеобщие выборы главы государства Михаил Сергеевич, очевидно, опасаясь возросшей оппозиции, не рискнул и ограничился выборами на уровне депутатского корпуса. Горбачев, таким образом, был избран президентом СССР в результате не прямого, а двухстепенного голосования. А это, разумеется не могло не вызвать разочарования в определенных слоях общества.

В то же время Горбачев, вопреки своим неоднократным заявлениям о необходимости демократизации общественной жизни, в 1989-1990 годы неоднократно пытался не допустить при помощи силы выступлений представителей местных оппозиционных движений в Тбилиси, Баку, Вильнюсе, Риге. Но эти действия Кремля привели к противоположным результатам, они усиливали центробежные тенденции в так называемых «союзных республиках», были своеобразными сигналами о неизбежном распаде  СССР.

Выступления Горбачева, особенно после съезда народных депутатов, вызвали волну нарастающей критики. Его обвинили в медлительности, непоследовательности в проведении реформ, другие, напротив, в поспешности. Но все отмечали противоречивость политики, проводимой под его руководством. Так, например, принимались законы о развитии кооперации, а через несколько дней о борьбе со спекуляцией, законы о демократизации и одновременно об усилении централизованного планирования, законы о реформе политической системы и свободных выборах и сразу же после их принятия закон об укреплении роли партии.

Все более становилось очевидным, что власть Горбачева в Политбюро оказалась во многом ограниченной, принятие решений стало зависеть от расстановки сил в Политбюро. А там все более укрепляли свои позиции ортодоксы, так называемые твердые марксисты-ленинцы, которые группировались вокруг Е. Лигачева, второго человека в партии.

В этот период все чаще и откровеннее стали упрекать Михаила Сергеевича в нерешительности. Отрицать такие упреки трудно, поскольку во многих случаях ему следовало действовать решительнее. Но в тоже время некоторые аналитики, не соглашались с подобными обвинениями, заявляли, что не может быть нерешительным человек, который отважился в 1985 году бросить вызов системе, сложившейся в стране в течение многих десятилетий, и призвать начать перестройку всех сфер жизни общества. Как подчеркивает ряд политологов, работавших в годы перестройки вместе с Горбачевым, может показаться «странным, что человек, пошедший на риск исторического характера, не решился на риск в вопросах куда менее сложных. Они писали, что «свалить дуб, то есть абсолютную диктатуру он решился, а вот сучки отрубить и листья сжечь испугался».

Многие советники президента, входившие в его ближайшее окружение, неоднократно признавали, что с осени 1990 года власть катастрофически уходила из рук Горбачева. Его противники вылезли из окопов и, увидев растерянность Горбачева, начали атаку по всей линии дырявой президентской обороны, которую защищали разрозненные отряды добровольцев.

Перестройка уперлась в бетонную стену партгосаппарата и силовых структур. Разрушение этой стены Горбачев все время откладывал, пока руководство КГБ и его агентура внутри партии не организовали мятеж в августе 1991 года, открыто добиваясь устранения Михаила Сергеевича от власти. Более того, они создали так называемый ГКЧП, который даже предпринял попытку в Крыму, в Форосе, где он отдыхал с семьей, посадить под домашний арест. При этом устами ренегата Янаева было заявлено, что у президента то ли с рассудком нелады, толи он радикулитом мается. Многие аналитики полагают, что после Фороса Горбачев повел себя весьма странно. Страна жила своей жизнью, а президент своей. Вместо конкретных, быстрых и решительных действий Михаил Сергеевич продолжал цепляться за так называемый «Союзный договор», который потерял свой смысл. В это время руководители трех республик – России, Украины и Белоруссии уже договорились о выходе из состава СССР, предопределив судьбу союзного государства. Как выразился образно один из аналитиков: «Поезд ушел, а Михаил Сергеевич погнался за ним, не заметив, что история побежала в другую сторону».

До конца 1991 года все республики вышли из состава СССР и объявили о своем государственном суверенитете. СССР как союзное государство практически уже перестал существовать. 25 декабря 1991 года Михаил Горбачев объявил о прекращении своей деятельности на посту президента СССР. Так заканчивался важный этап в жизни страны, которую считали во всем мире сверхдержавой, а каждое заявление ее лидера не могли игнорировать.

Безусловно, на долю Горбачева выпало тяжелейшее испытание: подняться на вершину власти и скатится вниз, познать сладость мировой славы и откровенное негативное отношение к себе со стороны различных слоев народа и даже бывших единомышленников. И сегодня можно услышать как политики, долгое время работавшие с ним, однозначно называют его иудой, предателем собственных идей. И при этом указывают на такие его решения, как вывод советских войск из Афганистана хотя победа там не была одержана; согласие на разрушение Берлинской стены, что лишь ослабило позиции СССР в Европе, предоставление свободы действий для стран бывшего Варшавского договора, сделавшее возможным вступление их в блок НАТО и Евросоюз. Однако думается, что согласиться с такими обвинениями ни в коем случае нельзя. Напротив, на мой взгляд, следует такие действия Горбачева рассматривать как проявление высокого гражданского мужества и политической мудрости.

После отставки

Конечно, распад СССР и крушение планов перестройки было для Михаила Сергеевича большой личной трагедией. Но он сумел довольно быстро переломить себя и возглавил «Международный фонд социально-экономических и политологических исследований». Работы этого фонда способствовали значительному росту популярности Михаила Сергеевича как серьезного и объективного политика. Он получил возможность участвовать и выступать на многих международных конференциях, симпозиумах, семинарах. Его лекции в городах стран Западной Европы и Северной Америки постоянно собирают огромные аудитории слушателей. Всем этим он, думается, убедил мировую общественность, что  извлек немало уроков из прошлой своей деятельности, стал политиком иного типа. 

В то же время Горбачев неоднократно выступал с критикой так называемой «радикально-экономической» политики Ельцина, которая по его мнению, ведет к обнищанию народа, росту криминального капитала, инфляции и безработицы. Одновременно высказывался за ограничение самовластия президента, против превращения Федерального Собрания в придаток президентских структур, против силовых методов решения чеченской проблемы. В 1996 году, в обстановке роста антиельцинских настроений он баллотировался на выборах президента. Очевидно, это был преждевременный поступок, поскольку негативное отношение к первому президенту СССР в обществе еще не исчезло. Возможно, потому в первом туре выборов за Горбачева проголосовало 386 тыс. избирателей или 0,52%. Однако, даже после этой неудачи он не отказался от участия в политической жизни России, поддержав в 1999 году инициативу создания объединенной социал-демократической партии, а 2007 году возглавил общественное движение «Союз социал-демократов». Все это свидетельствует о том, что бывший генсек КПСС перешел на позиции социал-демократизма. В условиях развивающего в России политического плюрализма навряд ли такое решение Михаила Сергеевича может служить поводом для упреков в его адрес.

Это позволяет сделать вывод о возвращении Михаила Сергеевича в большую политику. Хочется думать, за прошедшие после 1991 года 20 лет он сумел извлечь должные уроки из допущенных им в прошлом просчетов и ошибок, что он вновь обретает качества, необходимые для политического бойца, что он сможет внести вклад в развитие демократических основ российского общества.