Жизнь журналистов в России опасна, считает Дмитрий Муратов, главный редактор постоянно критикующей власть "Новой газеты". В интервью WELT ONLINE он говорит о контроле над прессой в России, об убийствах журналистов и о том, как его газете, несмотря ни на что, удается выходить в свет.

- Насколько сегодня в России опасно писать правду?

- Начиная с 1990 года насильственной смертью погибли более 200 журналистов, и лишь одно убийство из каждых 20 было раскрыто. Нормальным считается уровень раскрываемости, составляющий одну треть от общего числа убийств.

- Чем это можно объяснить?

- Во многом замешано государство. Анна Политковская была застрелена, и к этому преступлению причастна ФСБ. Один из моих коллег, депутат Госдумы, умер от таинственной болезни, которая до тех пор никогда не встречалась, как, впрочем, и после этого случая. Он проводил собственное журналистское расследование, целью которого было выяснить, как сотрудники ФСБ участвовали в контрабандных схемах. Эти люди охраняют свой бизнес, который нельзя вести открыто. А свидетели становятся угрозой.

- Путин постоянно клеймит вездесущую российскую коррупцию.

- Путин – бизнесмен. Все его друзья стоят во главе ключевых секторов российской экономики. Один из наших сотрудников недавно наблюдал такую картину: на Лубянке, где расположено здание ФСБ, из грузовика разгружали китайские товары для сотрудников низших рангов. Можно себе представить, что достается в таком случае командирам.

- Олег Шварцман, который управляет собственностью Кремля, недавно в одном из интервью совершенно открыто рассказал, как при помощи "метода пылесоса" поглощают компании, и назвал главу администрации Путина, который также контролирует все контакты со спецслужбами, главным бизнесменом. Как это понимать?

- Это было связано не столько с выборами, сколько с борьбой за власть внутри самого Кремля: газовые интересы против нефтяных, и силовики из спецслужб против гражданской бюрократии. До этого был арестован заместитель министра финансов Алексея Кудрина, поскольку он не соглашался с разбухшей ролью спецслужб. Спецслужбы защищают свой бизнес при помощи одних и тех же методов: арест, тюрьма, штрафы, другими словами – избирательное применение закона.

- Как контролируются газеты?

- Несколько лет назад ответить на этот вопрос было гораздо проще. Раздавался звонок – сначала с просьбой, затем с предложением и, в конце концов, с угрозой – и стороны договаривались. Сегодня все обстоит иначе. Для этих целей используется экономическое оружие.

- И как это происходит?

- Например, дорожает выпуск газеты, нередко он начинает вдвое превышать затраты на производство. Киоски покупаются, и тем самым из предложения выпадают серьезные издания. Затягиваются сроки поставок. Сюда же относится и повальный контроль над рекламой: одно-единственное рекламное агентство контролирует весь рынок рекламы. Наши клиенты находятся под давлением. Глава нашей самарской редакции подвергся преследованиям и был вынужден отдать компьютер. Но конкретных обвинений выдвинуто не было. Все это напоминает "Процесс" Кафки.

- Каким же образом можно выжить?

- Благодаря читателям. Реклама считается в России политическим бонусом, и я, кажется, до сих пор не заслужил этой награды. Но наши читатели уникальны, их около миллиона – это в основном образованные люди, духовная элита России. Нам помог Михаил Горбачев, купив акции. Нас поддержала Welt-Gruppe, как и другие крупные немецкие компании. Мы с удовольствием стали бы сотрудничать с немецкими информагентствами напрямую – независимо от российских.

- Чего вы ожидаете от политики Германии?

- Самое главное мы должны сделать сами. Но тот, кто желает России добра, не должен молчать. Нефь и газ – это отдельный мир, где царит безнаказанность и непрозрачность. Но растущая экономическая взаимосвязь вынуждает финансовые институты и инструменты быть более открытыми и честными. Российская экономика нуждается в правовом государстве для того, чтобы иметь возможность расти и за пределами нефтегазовой сферы. Поэтому ситуация не безнадежна.