Президент России Владимир Путин провел прямой телеэфир с россиянами. Журналисты задавали ему много острых вопросов. Ответ на один из них – на вопрос редактора «Эхо Москвы» Алексея Венедиктова мы сегодня публикуем.

– Три года тому назад на такой прямой линии вы сами отвечали на вопрос о своем отношении к Сталину. Вы сказали, что это вопрос важный, что это вопрос-засада, очень аккуратно ответили. Но вот в вашем третьем появлении в качестве президента мне и некоторым моим товарищам видятся некие сталинские нотки. Я хотел бы, чтобы их откомментировали. В стране появились политические процессы, например, Pussy Riot, Алексей Навальный, процессы по 6 маю. В стране стало огромное количество людей, которых подозревают в том, что они – иностранные агенты, я имею в виду закон про НКО. Дума принимает, а вы подписываете законы, которые резко сужают свободу общения, в частности, в интернете. Скажите, пожалуйста, вы, действительно, считаете, что Россия в XXI веке с помощью приемов таких эффективного менеджера Сталина может быть передовой державой? Спасибо большое.

– Мы с вами неоднократно дискутировали по всем этим вопросам. Я не считаю, что здесь есть какие-то элементы сталинизма. Сталинизм связан с культом личности и с массовыми нарушениями закона, с репрессиями и лагерями. Ничего подобного в России нет и, надеюсь, уже больше никогда не будет. Общество просто у нас другое, и никогда этого не допустит. Но это не значит, что у нас не должно быть порядка и дисциплины. Это не значит, что все граждане РФ вне зависимости от своего служебного положения должны быть равны перед законом. И вот эти девушки из Pussy Riot, и вот эти пацаны, которые оскверняют могилы наших солдат. Они все должны быть равны перед законом и отвечать за это.

Никто никого специально за решетку не прячет из каких-то политических соображений. Не за политические взгляды и даже за действия люди осуждаются в судебном заседании, а за нарушение закона. Все должны его соблюдать. Я уже неоднократно говорил и по массовым мероприятиям. Можно их проводить? Можно. Даже нужно. Но в рамках закона, чтобы не нарушать жизнь нормальную других людей.

Ведь, современные СМИ могут и в состоянии, и ваша радиостанция тоже осветить любое событие и донести позицию людей, которые настроены оппозиционно, до миллионов наших граждан. Зачем для этого лезть на рожон и срывать погоны с представителей правоохранительных органов? Это делается только для чего? Для того, чтобы привлечь к себе внимание. Но не должным способом. И все, кто нарушают закон, должны отвечать.

Что касается НКО. Я уже много раз на этот счет говорил. Мы приветствуем работу НКО. Более того и даже оппозиционных наших коллег приветствуем. Почему? Я лично в этом крайне заинтересован, потому что и в центре, и на местах много проявлений беспардонного отношения к людям, много нарушений законодательства со стороны чиновников и власти. И власть сама на это реагирует слабо или вообще не реагирует. И поэтому, конечно, для меня как для гаранта Конституции, для меня как человека, который избран подавляющим большинством наших граждан, крайне важно знать, что же происходит на местах, и реагировать на это своевременно. Но если эта деятельность направлена не на оздоровление общества, а на самопиар во вред обществу, это плохо. Если это деятельность, которая претендует на то, чтобы быть частью внутриполитической процедуры и финансируется из-за границы, это неплохо. Но мы должны тогда об этом знать. Пусть нам тогда об этом скажут. Чего здесь плохого? Эту же деятельность не запрещают. Кто запрещает организациям, которые занимаются внутриполитическими делами и получают деньги из-за границы, работать? Никто.

Закон не запрещает. Но пусть они скажут, откуда они получили денег, сколько получили денег, на что и куда они их истратили. Чего здесь плохого-то?

В США этот закон действует с 1938 года. И не только действует, потому что он был принят в борьбе с нацистской угрозой. Сегодня нет никакого нацизма, а он действует, реально применяется, в том числе и к нашим организациям, которые пытаются наладить какую-то работу в США. Вон примеры есть буквально месячной давности. Почему мы-то такого не можем себе позволить? Это что здесь недемократичного?

Или, например, вы сказали, ограничение свободы общения в интернете. Послушайте, ну, Алексей, уважаемые друзья, находящиеся в этом зале и те, которые сидят сейчас у телевизоров. Какое ограничение общения в интернете? Интернет – это есть, действительно, пространство свободы, там невозможно ничего ограничить и запретить. Но общество может и должно ограничить себя от чего?

От педофилии, от детской порнографии, от распространения наркотиков и от суицидов, от обучения суицидам. Но, ведь, только эти 3-4 позиции, на которые мы обратили внимание и указали на них в законе. И что? Там сразу все закрывается? Нет. Закон, ведь, как выстроен? Если появились элементы. связанные с детской порнографией или педофилией, или обучение суициду, скажем, то провайдер должен просто сам обратить на это внимание и закрыть. Ему должны на это указать и он должен сделать. Ничего после принятия этого закона по ограничению деятельности в интернете не произошло. Во всех развитых странах такие законы давно уже приняты. Давно приняты.

Позвольте мне сказать (и я вот убежден), что это противники вот таких ограничений действуют не по соображениям свободы интернета, а, прежде всего, по коммерческим соображениям, связанным с развитием, с получением прибыли от размещения там рекламы. Объем размещения рекламы в интернете сравнялся с ведущими федеральными каналами. Там идет борьба в том числе и за деньги. Но деньги – это хорошо, надо за них бороться. Но общество обязано и должно ограничить себя от подобных явлений как педофилия, как детская порнография и обучение суицидам. Мы обязаны это сделать во имя будущего нашей страны.