Кто такие «Песняры», наверное, никому объяснять не надо. Вряд ли в СССР был в свое время коллектив, более популярный, чем тот, который создали эти белорусские музыканты. Ансамбля давно нет, по миру «бродят» какие-то его клоны, а большинство музыкантов и певцов из «Песняров» разъехались по всему свету, кто куда, главным образом, в Америку. Среди них и Анатолий Кашепаров, исполнитель знаменитой «Вологды», рассказавший в интервью об американских гастролях «Песняров», причинах своей эмиграции и том, каково это – начинать все с нуля в другой стране после всесоюзного успеха.

– Ну, раз уж мы сегодня будем говорить с Вами об Америке, давайте начнем с Вашего первого знакомства с ней. В 1976 году «Песняры» совершили турне по США. Каково было советским музыкантам, гремевшим у себя на Родине, оказаться в США?

– Мы были первым советским ВИА, который выступали на американской земле. Уже в аэропорту Нью-Йорка у нас было ощущение, что мы попали в какой-то другой мир: новогодний, сверкающий. После самолета все были в каком-то разобранном состоянии, но нам тут же устроили пресс-конференцию, которая буквально ошарашила. Сотни корреспондентов с фотоаппаратами, и фотовспышки у них были огромные. Они лежали и на полу, и на рояле, и там, и там. У Мулявина (Владимир Мулявин, ныне покойный лидер и основатель «Песняров») в руках была гитара Gibson, большая редкость, очень популярная тогда в Америке, да и по всему миру среди музыкантов. Она считалась очень дорогой и очень престижной. И вот, когда Мулявин просто взял аккорды, а мы запели «Рано на Ивана», они были просто убиты! Я считаю, что в ту пору был золотой период коллектива «Песняры». И у нас, начиная от музыкантов и кончая вокалистами, все было тогда просто perfect, как говорят американцы. Ну а потом, естественно, нам стали задавать вопросы. «Вот мы видим, у вас гитара Gibson…» Мулявин говорит: «Да у нас этими гитарами все универмаги завалены! В продаже только Gibson и есть». А журналисты все это воспринимали очень серьезно и верили каждому нашему слову.

Мы тогда в запале наговорили столько ерунды, что было и чего не было, а они все это принимали за чистую монету. Потом за нами на вертолетах журналисты летали, фильм сняли. Ну, и что еще самое смешное – это наши походы по магазинам. Ведь у нас из денег были только суточные, нам Госконцерт выделял в неделю 112 долларов на человека – смешная сумма! А хотелось всем, естественно, привезти подарки. Ну и шли туда, где продавались более дешевые товары. Но как только журналисты начинали снимать, а снимали они постоянно, мы тут же начинали трогать вещи за полторы, две, за три тысячи долларов. В общем, и смешно, и грустно.

– Можно ли сказать, что именно эта поездка сыграла в дальнейшем не только для Вас, но и для других участников «Песняров» свою роль в выборе места дальнейшего проживания – Америку?

– Где-то да и где-то нет. Я вам скажу, если бы Союз не развалился… Я ведь все равно «союзный» человек. Но потом, когда самое святое было разрушено, я решил стать человеком мира. Многое было тогда несправедливо. Взять тех же «Песняров». Ведь мы, до той поры, собирали стадионы, дворцы. Представляете, какой сумасшедший приток денег был в казну Белоруссии, России, Узбекистана, да всей нашей страны!? А что получилось тогда? Это же несправедливо, то, что мы все зарабатывали, все было колхозное, все вокруг мое, говорю без иронии, в одночасье оказалось, не понятно у кого. Я и в Америку уехал, в общем-то, из-за этого. И еще мне, действительно, было страшно за детей. Однажды дочку встречал из музыкальной школы, и на нее на моих глазах напал какой-то уголовник... Ну как можно было так дальше жить? Так что я не из-за себя уехал, я бы остался, и у меня все было бы хорошо и до сих пор, нет проблем. И мы, наверное, пережили бы все это. Но поступило предложение, и я просто к друзьям уехал в Америку с семьей. А им там понравилось. Ну и я вынужден был продолжать жить здесь.

– Вы только что произнесли слово «друзья». Значит ли это, что Вы поехали на все готовенькое или же начали там свою жизнь с нуля?

– Если бы было все готовенькое, то, наверное, многих ошибок, которые я в дальнейшем совершал, просто не было бы. И, если честно, мы все своим лбом прошибали, набивали шишки, но шли дальше. А потом, я человек энергичный и просто завелся: а смогу ли я выжить с семьей и тремя детьми (потом ведь и пацан родился здесь, в Нью-Йорке), смогу ли одолеть вот этот капитализм? Оказалось, возможно.

Если у тебя есть работа, значит, у тебя есть все: и машина, и то, что нужно для дома и для детей. Детям мы ни в чем не отказывали, но помощи от государства, как там некоторые мои товарищи говорили: «О, Кашепаров, он живет в Америке на пособие детей» – такого и близко не было, потому что жить нам там разрешили, но никакой помощи от государства не было и речи.

Какие-то деньги у меня вначале все-таки были. Я пытался открыть свой бизнес. Обратился к нашим ранее законопослушным согражданам, которые здесь превратились в бизнесменов. Но это был сплошной обман, и я «благодаря» им потерял много денег.

Потом приобрел здесь две пиццерии. Но, если откровенно – бизнесмен из меня хороший не получился, не умел я ни экономить, ни обманывать посетителей. Потом в ресторане «Лонжерон» в Нью-Йорке работал. Там были классные музыканты и потрясающие друзья. Но я часто уезжал – то на «Славянский базар», то «Песнярам» 35 лет… Меня долго не было, и они разбегались. Я приезжаю, опять все по новой начинаем. Так и жили. А потом переехал во Флориду, где тепло, светло, и за восемь-девять лет я даже не чихнул ни разу.

– На Родине бываете, в Белоруссии, в России?

– Иногда, даже не иногда, а часто бываю в России, потому что Москва – это центр всего. Там сейчас великолепные музыканты, прекрасные режиссеры на телевидении, концерты, которые проводят на высоком профессиональном уровне. Белоруссии мы не нужны, к сожалению, а Москва часто приглашает. Недавно у меня был телемост. Это было сделано здорово! За сутки нашли мое местоположение, пригласили на студию, прислали лимузин ночью, – и все это на высшем уровне, с такими людьми приятно работать. А Беларусь... Музыкантов там практически не осталось. А я сейчас опять-таки еду в Москву, где будет концерт, посвященный Мулявину, и там спою пару песенок.

– А Вам приятно такое внимание со стороны Москвы?

– Даже очень приятно. И я горжусь. Я ведь где-то же русский человек. Это сейчас мы стали разделять по национальности: еврей, белорус, украинец.

– А Вы, кстати, стопроцентный белорус?

– В общем-то, получается, что да. Но фамилия у меня какая-то странная – Кашепаров. Раньше для меня национальность не играла совершенно никакой роли. Поэтому я ратую за то, что в общем-то я русский, но если еще и белорус, то noproblems. Это душа моя, я так считаю.

– Анатолий, расскажите, а как сложилась жизнь Вашей семьи в Америке?

– Моя жена Лариса пианист, здесь исполнилась ее мечта – мы ей купили белый рояль, и она теперь часто музицирует. Одна дочь получила медицинское образование и работает медсестрой на скорой помощи. Вторая девочка получает сейчас такое же образование. А пацан – ему 17 лет, заканчивает школу, последний 12-й класс. Тоже определяется куда идти. И мы с женой рады, что дети никогда ни в чем не нуждались. У них были свои отдельные комнаты, у них были все игры, мультики, все, что они хотели. Думаю, что роль родителей мы сыграли прекрасно.

– А они у Вас выросли американцами? Или все-таки корни у них Ваши остались?

– Конечно же, остались, слава Богу. В воспитании многое все-таки зависит от родителей, правда? Часто передавливает другая сторона и сказывается их общение со сверстниками. Но все равно они не обычные дети, и ментальность у них и русская, и американская.

– Анатолий, а были ли у Вас моменты, когда хотелось на все плюнуть и вернутся домой?

– Одно время было, да. Но, с другой стороны, как говорится, или на щите, или со щитом... Если уж ты заявил, что ты человек мира, значит, ты должен им стать. В последние годы я им и стал. Я очень рад, что могу лететь в любую страну, какую захочу, работать, где захочу, как захочу, с чем захочу. Я человек работающий и поющий, у меня есть свой репертуар, и я не тяну из прошлого все песни. У меня здесь есть хорошие талантливые музыканты – американские ребята, у нас свой проект, мы делаем какие-то обработки. Но хотелось бы все это, конечно, не только в России показать, но и в Белоруссии. Я был когда-то профессиональным музыкантом, им и остаюсь. Без песни, без музыки, я не представляю свою жизнь.

– Знаете, когда я узнала, что Вы сейчас живете во Флориде, то тут же вспомнила Вашу знаменитую «Вологду», и возникла такая смешная мысль, что Вы туда специально перебрались, чтобы можно было петь: «ФлОрида, ФлОрида, ФлОрида-да». Скажите, эта песня до сих пор с Вами? Знаю, что с ней у Вас связаны самые яркие воспоминания.

– В свое время, например, в ресторане аэропорта Минвод мне с разных столиков прислали 48 бутылок шампанского. Это было! И сейчас, естественно, все просят спеть. Но вы напрасно думаете, что мне петь больше нечего. У меня много песен, которые могут составить достойную конкуренцию той же «Вологде». Просто я эти новые песни должен запустить в жизнь, а сделать это очень сложно. Но… дорогуосилитидущий!

Надежда Ширинская