Бывший премьер-министр Украины Павел Лазаренко 1 ноября выходит на свободу из тюрьмы в США. В начале 1999 года он покинул Украину и прямо в аэропорту Нью-Йорка попросил политического убежища. На родине к тому времени против него возбудили уголовные дела о хищении госимущества и злоупотреблению властью. США не выдали беглеца Киеву, а решили судить сами, и в 2006-м Лазаренко признали виновным в отмывании денег, мошенничестве и вымогательстве. Украинская Генпрокуратура до сих пор продолжает расследовать дела против экс-премьера. Следователи подозревают его в причастности к убийству в 1996 году бизнесмена и депутата Евгения Щербаня.

Что экс-премьер собирается делать после 1 ноября, что думает о событиях, происходящих на Украине – обо всем этом Лазаренко рассказал корреспонденту Инне Золотухиной в интервью, полученном по электронной почте через адвокатов.

– Павел Иванович, что вы сделаете первым делом, когда выйдете на свободу?

– Воспользуюсь правом свободно поговорить с родными по телефону. Почти 14 лет не виделся с матерью и отцом – люди они немолодые, часто болеют – в том числе, конечно, из-за нашей тягостной разлуки. Так что первый звонок им, в родную Карповку. Я благодарен своим родителям за то, что они все эти годы верили своему сыну и ждали его возвращения. За то, что они с расстояния в тысячи километров все эти годы делились со мной своим родительским теплом, любовью и лаской.

– Собираетесь ли вы вернуться на Украину? Если да, то чем собираетесь заняться на родине – политикой, бизнесом?

– Вот уже несколько месяцев подряд мое возвращение сопровождается грохотом заявлений прокурорских чиновников Украины – и ушедших на пенсию, и занимающих ныне высокие посты: мол, сразу же в аэропорту Лазаренко будет арестован. Без решения суда, без выдвинутых обвинений – просто угрозы. А тут еще на съезде партии «Громада» меня выдвинули кандидатом в народные депутаты парламента Украины. В Центральной избирательной комиссии так в авральном порядке готовили постановление об отказе мне в регистрации, что не удосужились даже разобраться в порядке легализации решений иностранных судов на территории Украины. Действовали по прямой указке из прокуратуры: не пущать! Поэтому мое возвращение будет зависеть не от меня, а от руководства страны. Меня 15 лет преследуют исключительно по политическим мотивам. Пришло время нынешней власти решительно вмешаться и остановить эти противоправные действия.

– Не опасаетесь ли, что даже если вы останетесь в США, то американцы выдадут вас по запросу украинской Генпрокуратуры?

– Знаете, я прошел через такие испытания, которых не пожелал бы и злейшему врагу. Но американская юридическая система являет собой, как правило, образец выполнения правовых и демократических обязательств, в том числе и по отношению к людям, обвиненным на ее территории.

– Как вы оцениваете действия нынешней власти во главе с Виктором Януковичем, в частности осуждение Юлии Тимошенко? Были ли у вас контакты с Януковичем за время после «оранжевой революции»?

– Скажу сразу: ни с кем из действующих сейчас во власти политиков я не поддерживаю контакты и не собираюсь обращаться за помощью. И дело тут вовсе не в Лазаренко. Помогать людям, оказавшимся в заключении за рубежом, а таких, поверьте, сотни – моряки, пилоты, военные специалисты – прямой долг украинского МИД и других структур. Поэтому политика двойных стандартов: кому помочь, а кого обесчестить, кого вспомнить, а о ком забыть – как раковая опухоль, разъедающая властную вертикаль. Она должна стать предметом особой озабоченности действующего президента.

– Украинская оппозиция говорит, что власть использует «дело Лазаренко» как инструмент в войне против Тимошенко. Кроме того, на Украине на различных уровнях часто заявляется, что ее компания «Единые энергетические системы Украины» стала успешной благодаря именно вашей поддержке. А какие на самом деле были у вас отношения с Тимошенко и ЕЭСУ? Был ли у вас общий бизнес?

– Я детально ознакомился с публикациями в украинской прессе. Мол, против меня могут возбудить уголовное дело по событиям 15-летней давности. Хочу решительно отмежеваться от подобных обвинений – правительство Лазаренко никогда не предоставляло гарантий по расчетам частных структур ни правительству РФ, ни РАО «Газпром». Уверен, ссылки российской стороны на какие-то оригиналы документов – грубейшая подделка, а заверенные копии по всем международным стандартам недействительны. Даже если предположить, что такое письмо было, то оно указывает лишь на намерения и не является гарантией. Подобных писем в середине 1990-х были подписаны сотни. И не только Лазаренко, но и Кучмой, Звягильским, другими премьерами. В моем архиве их хранится множество. Поэтому комментировать беспрецедентное решение хозяйственного суда Киева о частичном удовлетворении иска Минобороны России к правительству Украины по долгу корпорации «ЕЭСУ» – значит опускаться на уровень правового нигилизма судьи, а я от этого воздержусь. Скажу лишь, что доказательством фальсификации правительственных писем является факт неиспользования гарантий, подписанных министром Минченко в первом квартале 1997 года в отношении пяти компаний: «Итеры», «Интергаза», «Олгаза», «ЕЭСУ» и «Укрзарубежнефтегазстроя».

– Вы заявляете, что непричастны к убийству Евгения Щербаня. Возможно, вы знаете, кто расправился с ним на самом деле? Какими именно материалами по этому делу располагает Николай Мельниченко?

– Мне всегда хотелось задать вопрос нашим оперативникам и следователям из Генпрокуратуры: каким должен быть мотив у премьер-министра, чтобы пойти на страшное злодеяние – заказное убийство одного из донецких бизнесменов Щербаня? Не самого влиятельного, не самого успешного. А потом переключиться и на убийство главы фондовой биржи Украины Вадима Гетьмана... Сфальсифицированные обвинения Генпрокуратурой подкидывались и в Сан-Франциско, пока там шел судебный процесс. Но ни один американский судья не принял эту галиматью к производству. Бывший охранник президента Украины (Леонида Кучмы – ред.) Николай Мельниченко в свое время выложил в Интернет фрагмент записи, подтверждающей наличие сговора властей по фальсификации обвинения в мой адрес. Пусть передаст Генпрокуратуре и все остальное – в его магнитофонных записях, думаю, есть точный ответ на вопрос о заказчиках. Была бы политическая воля – и имена прозвучали бы завтра же.

– Вы не раз заявляли, что покушение на вашу жизнь в июле 1996 года было организовано с подачи Леонида Кучмы и реализовано тогдашним его соратником Александром Волковым. Готовы ли вы предъявить доказательства этого?

– Приятно удивлен, что вы вспомнили о первом в современной украинской истории террористическом акте в отношении политика такого высокого ранга. Наши силовики не то чтобы раскрыли это преступление – они заболтали его, разбавили фантазиями и версиями и... забыли. Радиоуправляемое взрывное устройство сработало под моей машиной, когда правительственный кортеж направлялся в аэропорт «Борисполь». Я улетал тогда в Донбасс, где проводил совещание по реструктуризации угольной отрасли. Донецкий след долгое время был основной версией взрыва, но позже оба главных силовика – Кравченко из МВД и Радченко из СБУ (Службы безопасности Украины – ред.) – в моем присутствии в кабинете президента Кучмы рассказали правду о случившемся. И заказчик, и исполнитель, и крышеватель хорошо известны. Причина – Лазаренко взял под государственный контроль производство подакцизных товаров, в первую очередь алкоголя.

– Сохранился ли у вас бизнес на Украине? Если да, то что он из себя представляет и в какую сумму вы оцениваете его стоимость? Что сейчас является вашим основным источником дохода?

– Большинство предприятий, которые были созданы с моим участием, ликвидированы еще в период войны президента Кучмы со мной, как с лидером оппозиционной фракции «Громада». А все, что осталось, давно захвачено рейдерскими структурами небезызвестного Геннадия Корбана (днепропетровский предприниматель, которого Лазаренко обвиняет в незаконном присвоении своей собственности; сам Корбан эти обвинения отрицает – ред.).

Илона Виноградова