Выставка картин «Из России с любовью» открылась в Оклахома-Сити в известном художественном районе Пассео. Почти три десятка картин представил художник Павел Ван-Ю-Цай, который на самом деле проживает в Бишкеке, но родился в Советском Союзе в 1956 году. Выставка продлится до 28 июля.

Мы – не бунтари

– В ваших картинах много душевного, религиозного. Как вы можете объяснить религиозность ваших картин, ведь в Советском Союзе религия была под запретом?

– Правда, эта тема была всегда под запретом. В Советском Союзе была своя религия, это называлось другими словами, но это был своеобразный религиозный институт. Нам просто не оставили выбора, как прийти к богу.

Я сам родился в 56-м году. Мы выросли не революционерами, мы – не бунтари. Мы не выходим с камнями, с палками на площадь. Наше оружие – цвет, форма.

– Правда ли, что в Советском Союзе было тридцать процентов населения коммунистов?

– Я ничего не могу сказать на этот вопрос, потому что сам я коммунистом никогда не был и не пересчитывал коммунистов.

– Каким был ваш путь между написанием картины и выставкой? Не думали ли вы о том, что ваши картины слишком сильны для выставок в Советском Союзе?

– Не только думал, но и сталкивался с этим. В начале 80-х годов я пытался вступить в члены Союза художников. Нужно было провести одну выставку моих работ. Пришло начальство, посмотрело, сказало «O, нет, нет, нет», так я не стал членом Союза художников. Все это пришлось спрятать, чтобы никто его не видел.

– А что писали тогда художники?

– Рабочего и крестьянку. Пейзажи. Портреты передовиков с орденами. Картины на военные темы.

Мне было очень приятно смотреть на людей здесь на выставке в Оклахома-Сити, которые смотрели на мои картины и начинали думать и переживать. О чем-то спорили. То есть мой труд был для них небезразличен.

– Как рождаются ваши картины?

Сначала появляется идея. Но идея может просто улетучится, если ей не придать образ. А образ уже требует профессиональной работы. Это форма, цвет, формат.

Под другим миром я подразумеваю следующее. Земля – это единый мир Я имею в виду другой мир. Окно, дверь – это выход в другой мир, который мы не видим, но мы его подразумеваем, чувствуем. Он как бы нереальный, но мы понимаем, что за границей физического мира есть гигантское количество других миров. Мы просто ограничены и этого не видим.

– Чем рисовали?

– У меня в мастерской сохранились кисти из собственных волос. Нечем было работать, приходилось делать самому. Краски сами делали. Брали старую гуашь сухую, перемалывали, добавляли масла – получалась масляная краска. Кусок простыни натягивали на ДВП, потом грунтовали и рисовали. Здесь на выставке есть работы, которые написаны просто на куске мешка. Одна картина сделана на куске ДВП, с обратной стороны которой часть головы Ленина.

Мы приучились работать любым материалом, на любом материале. Даже кусок грязи взять и работать. Лишь бы было что писать. А как на чем – это уже другой вопрос.

– Недостаток материалов как-то повлиял на ваше творчество?

– Нет. С появлением разнообразия красок и кистей больше возможностей стало, но на сам процесс это не повиляло.

Создатели

– Почему вы рисуете создателей?

– Один человек спросил художника: «Почему ты рисуешь бога, почему не рисуешь петуха?» Если я нарисую петуха неправильно, каждый заметит мою ошибку. Если я нарисую неправильно бога, мне никто ничего не скажет, потому что бога никто не видел. Это шутка.

Я рисую создателей, но я не говорю, кто это. Эта картина, например, называется гончар. Нормальная человеческая профессия – гончар. Я составляю рассказ, что старый мастер из глины делает человеческие фигуры. Он кладет их в печь. А зритель на него откуда смотрит? Из печи. То есть мы все находимся внутри печи. И мы в печи либо деградируем, разрушимся, либо превратимся в произведение искусства. А причин для деградации очень много – алкоголь, наркотики. Это все разрушает.

Я хочу сказать этой картиной:  люди, верьте, придет то время, когда старый мастер-гончар вытащит нас из печи и вынесет вон туда в сад как произведения искусства.

Другая работа – «Портной». Сидит старый мастер и шьет ангелам крылья. Угадайте, кто?

Вот на этой картине – игроки в шахматы, соперники. Тут явно идет битва, борьба. Но у них не мечи, не пушки. Здесь идет борьба интеллектов. Идет борьба добра и зла. А люди – это расходный материал в этой борьбе. Зритель должен понять, что он тоже стоит на доске, он тоже принимает участие в этой игре.

Сила созидания и сила разрушения – это две творческие силы. Право за нами – какую сторону мы выберем, потому что можно творчески создавать и творчески разрушать. Я просто спрашиваю в этой картине: «Ты за кого?»

Любого человека, которого я изображаю, я подразумеваю в нем все человечество. Вот этот персонаж картины живет в разрушенном мире. Одна осталась дверь. Но дверь открываешь – А-а-а! В космос! А маленькая улитка здесь – это символ дома. И он стоит перед выбором. Либо остаться ради символа дома, либо все бросить и открыть дверь в космос. Что выбрать: маленькую улитку или свободу?

– Почему в ваших картинах много космических тем?

– Жизнь на земле – это космическое явление? Да. Мы неотрывно связаны с энергетикой космоса. Когда я промыслил всю эту энергетику, я понял, что это вещь сотворенная, не случайно сложившаяся. Раз мы сотворенные, значит, есть тот, кто нас сотворил. Мы можем придумывать ему разные имена, разные названия. Но суть не изменится. И мысль, которую я подсознательно несу в своих картинах это мысль о том, что мы сотворенные. Идет космическая игра, а мы там расходный материал. Мы – люди – живем всего одиннадцать вселенских минут.

И хотя мы сотворенные, но мы также являемся творцами. То, что мы делаем в трехмерном мире, на это способен только человек. Что мы можем натворить? Прогресс или все это разрушить? Мы сами должны принять решение.

Личное

– Почему вы живете в Киргизии?

– В Советском Союзе не было разницы, кто ты по национальности, было очень много интернациональных браков и люди не делились на белых, черных, желтых. Все жили одинаково. И мы получили европейское воспитание и образование.

После распада Союза каждая страна стала провозглашать свои национальные интересы. Люди из всех республик стали разъезжаться по своим национальным территориям. Мы, кто были в смешанных браках, куда нам деваться? (Жена у художника – русская.) «Многонациональные» семьи там и остались жить, где жили, им некуда деваться.

Творчество

– Если здесь на выставке картина, в которой вы ощутили, что открыли для себя что-то новое, с того момента, как начали ее писать?

– Это делает со мной каждая картина. Работа над картиной начинается, когда ты несколько ночей не спишь, делаешь наброски, ищешь. Кучу бумаг изрисуешь, найдешь то, что ты искал. Встанешь за белый чистый холст, руки дрожат. Первые мазки сделал, и ты уходишь, ты там открываешь свой мир. Ни пить, ни есть не хочется, только работаешь по 6-7 часов.

Вот так я писал картину «Путь». Жизнь – путь познания. Хотим мы этого или не хотим, но проживая жизнь, мы набираем опыта, шишек и всего-всего.

Но, работая над всеми картинами, я всегда указываю, что есть какая-то дверца, окно, небо. Выход.

– Какова задача ваших картин?

– Все искусство работает на слушателя, зрителя, читателя. И любой, создающий произведение искусство о чем-то говорит слушателя, зрителю, читателю. Когда фильм – не о чем, книга – не о чем, картина – не о чем, это приносит больше ущерба, чем пользы, потому что человек приходит на выставку что-то познать, что-то почувствовать, а ничего не получает. Задача любого художника – актера, режиссера, певца – донести до зрителя идеи, переживания, мысли, чтобы люди на земле стали лучше.

Валерий Тарасов