– Суд официально признал ваши полномочия как адвоката российского летчика Ярошенко, которого здесь в США не так давно приговорили к 20 годам лишения свободы. Почему Ярошенко решил сменить адвоката?

– Я встречался со своим подзащитным в тюрьме Форт-Дикс в Нью-Джерси, мы разговаривали около шести часов. Константин Ярошенко выразил недовольство свои бывшим адвокатом, по его мнению, адвокат недостаточно активно и правильно защищал его интересы.

Напомню, что Ярошенко был задержан в Ливии и был обвинен в попытке организации преступления против США. По мнению обвинителей, он участвовал в организации доставки около четырех тонн наркотиков в страну. Хотя никаких наркотиков как таковых в деле не было. Были внедренные агенты, которые, якобы, организовывали преступление и вовлекли туда Ярошенко. Они уговаривали его участвовать в перевозке наркотиков и обещали заплатить за это деньги. Одним словом, в деле имеются слова и договоренности о «виртуальном», воображаемом преступлении, но никаких материальных фактов, конкретных приготовлений к совершению преступления нет. С точки зрения здравого смысла, обычного обывателя эту правовую коллизию понять трудно. Ибо трудно понять, как, допустим, к вам обращается человек в совершенно другой стране, предлагает доставить в США что-то нелегальное, и после вашего согласия вас арестовывает. С точки зрения простого человека, он ничего криминального здесь не сделал, кроме согласия. Но слова – это не преступление. Преступление – это конкретные действия, оговоренные законом.

Однако, с точки зрения современно закона США – здесь не все так просто. Вот с этой коллизией закона приходится иметь отношения и более или менее приводить ее к здравому смыслу.

– Уже после вашей встречи Ярошенко почему-то поместили в карцер. Почему?

– Тюремное ведомство, как и всякое силовое ведомство, структура очень закрытая. В последние двадцать лет в стране наметилась тенденция, когда людей за любую провинность отправляют за решетку. Сегодня в США больше заключенных, чем было в советское время в ГУЛАГе. Что американский народ – наиболее криминальный в мире? Появились частные тюрьмы, которые получают деньги от государства на охрану заключенных. Чем больше заключенных – тем больше денег. Это просто абсурд. И, кроме того, все мы знаем из советского прошлого, что тюрьма никогда не исправляет человека, она выпускает на свободу искалеченную личность, которая совершает новые преступления, да еще и вовлекает в эту деятельность других людей.

И вот такая тенденция в праве – наказание первично, а человек – вторичен – она развращает людей, охраняющих закон или правоохранителей, как говорят в России. Она толкает их на вседозволенность. Все хорошо знают российскую поговорку: что хочу, то и ворочу. Вот приблизительно в этом духе. Помните, этот знаменитый калифорнийский эксперимент, когда одну группу людей сделали преступниками, другую – заключенными. Через две недели тюремщики превратились в зверей, и эксперимент пришлось остановить.

С Ярошенко произошло что-то подобное. Иначе, чем объяснить поведение тюремных властей при помещении его в карцер? Я связался с моим подзащитным, он рассказал, что тюремные чиновники принесли ему перевод из газеты «Известия», где он критикует режим содержания в тюрьме, где говорит о дискриминации по отношению к себе. Сразу после этого он был помещен в карцер. К делу подключились российские дипломаты. Они потребовали выпустить Ярошенко из карцера. Однако, тюремное руководство объяснило российским дипломатам другую версию происходящего. Сами дипломаты рассказывают, что им сказали, что некто угрожает Ярошенко расправой. И он помещен в карцер для безопасности.

Абсурднее этого объяснения трудно придумать. Давайте всех людей, которым угрожают, сажать в тюрьмы! Не преступников, а именно их жертвы. Вы жалуетесь, что у вас в районе появились грабители – в тюрьму. Вам не нравится, что у вас воруют – в тюрьму. Там в отношении вас никто не совершит преступление. Я намеренно подчеркиваю это преувеличение. Но именно до этого может довести подобное мышление о приоритете наказания. У людей просто, как это говорят бытовым языком, едет крыша.

На мой звонок в тюрьму, офицер тоже ответил нечто невразумительное. Одним словом, в тюрьме не было хорошей официальной версии помещения Ярошенко в карцер. На мой взгляд, это и называется беспределом в отношении моего подзащитного.

Мне пришлось написать письмо начальнику тюрьмы. Официальное письмо, где я изложил свою позицию. Я написал, что собираюсь обратиться в суд для защиты прав Ярошенко в связи с помещением его в карцер. Сразу после этого Ярошенко выпустили из карцера.

– Как вы думаете, российское и американское правительства договорятся об обмене вашего подзащитного Ярошенко и ранее задержанного Бута на бывшего сотрудника ФСБ Михайлова, которого недавно приговорили в России за шпионаж в пользу США?

– Я, прежде всего, юрист. Я не вмешиваюсь во внутриполитические вопросы двух стран. Я защищаю своих подзащитных с точки зрения закона. В частности, сегодня мы находимся на этапе подготовки апелляции, поскольку Ярошенко уже приговорен судом к 20-ти годам лишения свободы. И с моей точки зрения важно доказать, что суд первой инстанции допустил нарушения, которые повлияли на ход процесса. Если мы такие нарушения найдем, и они будут убедительными, апелляционный суд примет решение не по мановению политической воли, а на основе американского закона и прецедентов в праве по этому поводу. Американский суд все же не зависит от политической деятельности.

Но с точки зрения человека и в некоторой степени политолога (у меня помимо юридического образования есть и другая специальность – политология), я могу предположить, что американская сторона согласится либо на выдачу Ярошенко в Россию, либо на обмен.

Опять же выдача осужденного в другую страну происходит только на основе Конвенции о выдачи осужденных, которую подписали и США и Россия. Там четко оговорены правила выдачи, среди которых, например, вступление приговора в законную силу. Приговор в законную силу еще не вступил. Не вступит он и в ближайшее время. Дело, как я уже говорил, находится на этапе апелляции. Потом там есть условие, что в другой стране (в данном случае – в России) должен быть аналогичный закон, по которому осудили Ярошенко здесь. Не думаю, что такой закон есть, хотя формально подогнать под какие-то требования можно любое законодательство. Но вообще-то надо сказать, что за последние тридцать лет США лишь один раз выдавали в Россию осужденного здесь россиянина. Правда, может быть потому, что не все заключенные из России рвутся на родину отбывать наказание там.

Вопросы обмена осужденными, как мы видели на практике, решаются очень быстро и только по политической воле двух сторон. Пойдет ли на это Обама? Здесь есть некоторые риски для него до выборов. Не все американцы могут понять обмен Бута и Ярошенко, как их здесь некоторые представляют в СМИ – оружейного барона и наркобарона – на полковника-сотрудника ФСБ. Никто не будет вникать в подробности. Все будут воспринимать только клише. Думаю, что Обама, если и пойдет на обмен, то сделает это сразу после переизбрания. Это, между прочим, может стать, как ни странно, первым шагом в укреплении хороших отношений двух стран нового периода.

– «Дело Ярошенко» – это так сказать крупное уголовное дело. Как вы решаете более мелкие иммиграционные, гражданские и уголовные дела?

– Я не делю дела, которые находятся в моем производстве, на мелкие и крупные. Все они важные для людей, которые ко мне обращаются. Вот недавно обратилась женщина с Аляски, у которой собираются депортировать сына. Это мелкое дело? С точки зрения закона – это такое же сложное дело, как дело Ярошенко. Правовые коллизии, когда депортируют родственников граждан США – не мене трудные и с моральной точки зрения. Вы можете представить закон, который лишает вас жены, мужа, ребенка за какие-то проступки, за которые они уже понесли то или иное наказание? Почему они получают второе наказание и вдобавок вместе с вами? Почему ближайшие родственники граждан США не могут оставаться вместе с ними при каких-то условиях? Вот новый абсурд и сотни вопросов, которые задают себе люди.

Американский муж отнял у жены ребенка и не дает ей видеться с ним. Это страшная по эмоциям жизненная ситуация, которая требует не меньшего, а большего участия, прежде всего, в наступательном плане. Здесь нельзя просто решить вопрос с помощью пробелов в законе или трактовкой закона. Здесь нужны доказательства жизненные, переживания вместе с матерью за судьбу ребенка, ожидания решения суда и решение шерифского управления.

В понедельник еду на суд в Сан-Антонио для защиты нашей соотечественницы. Тоже иммиграционное дело. Иммиграционное право в США настолько сложно и запутанно, что здесь сплошь и рядом возникают проблемы. Проблемы – это судьбы людей, и их нельзя делить не мелкие и крупные.

Алиса Лисина

Обращайтесь в офис Алексея Тарасова: 723 Main St., Suite 310, Houston TX 77002. Телефоны 1-877-321-2637, (832) 623-6250.