– Ну, что я могу сделать! Вот такая у нас летающая семья. Папа, когда крепко пьян, налетает на шкафы, буфеты, и на двери, если они закрыты. Один раз летел по нужде в туалет, а попал в мою комнату, и крик на весь дом: «Унитаз украли!». А мама всегда летает аккуратно. И моя сестра Эмми неплохо летает. Но она еще подросток, замечтается, и хлоп, ударяется о стенку. Ну и я стараюсь все делать поаккуратней. Между прочим, выяснилось, что в нашей семье только один я люблю пошутить. Как-то влетел в открытое окно моего друга Марека. Обычно, он спит без задних ног, и потом рассказывает, что ему снятся рыбы. Я тихо так влетаю, опускаюсь рядом с кроватью и шепчу:

 – Марек, проснись! Ты уже на небе, а я рыба небесная!

Он удивленно хлопает ресницами:

– Как ты попал ко мне, на 4-й этаж?!

– Через окно...

– А где твои крылья?

– А я без крыльев летаю... Спи, Марек, это тебе снится...

Обычно людям трудно поверить, что человек может летать без крыльев. А вот толстая черная девочка Биги сразу поверила. И говорит: «Научи и меня!». Я ей объяснил: «Невозможно! Это выдают на небе при рождении. Так что я нигде этому не учился, и научить тебя не смогу...».

Тогда Биги попросила покатать ее. Ну, я покатал, хотя моя мама запрещает это делать. Вначале над деревом взлетел, потом над домом. Она сидела на моей спине, визжала и хохотала. И мне от этого было хорошо. Один раз я над парком ее покатал, но это надо делать рано-рано утром, чтоб никто не заметил. Я Биги верил до конца, сам не знаю почему, но верил, и все!

Биги рассказала, что Грег-губошлеп обижает ее и других маленьких детей, особенно девчонок, смеется над ними, плюется, называет их дурами.

Биги говорит:

– Ты не знаешь, чего это люди умирают?

– Понимаешь, люди как машины, только не из железа, а из тела. Вот когда у них что-то ломается, они портятся, а потом умирают.

– Мы не только как машины – ответила Биги, – у нас есть такой моторчик невидимый, это душа человеческая.

Вот, Биги такая маленькая и толстая, а говорит правильные вещи.

А она про Грега-губошлепа:

 – Вот он, наверное, не знает, что у него есть душа... Он старой тете Поли сказал, что ее скоро зароют в землю...

 Ночи у нас во Флориде теплые, бывают даже горячими. В общем, завернулся я в простыню здоровенную, пришлось ее испортить, вырезать дырки для глаз. Подлетаю к окну Грега, открываю, влетаю в комнату и влезаю в шкаф, дверцу не закрываю, и кричу оттуда: «Вставай ничтожное существо, смерть за тобой пришла!». Грег подскочил, трясется, на меня пялится, а в шкафу светятся обмазанные фосфором мои дырки для глаз.

Вижу, у него обрывки сна цепляются с реальностью, он не понимает, происходит это в реале или снится. Тогда я завопил: «Я тебе дам сволочь паршивая, тетю Поли обижать и девчонок бить!».

Губошлеп серьезно затрясся. А тут еще луна в окно заглянула. Думаю, хоть бы он не заорал «мама». И снова зашипел: «Ах ты, придурок отмороженный, ну-ка, марш под кровать!».

Губошлеп весь в трясучке, лезет туда. А я басом ему: «Сейчас не трону, но если хоть раз кого обидишь, уведу тебя следующей ночью!». Так и оставил его под кроватью, но закричал напоследок: «Смотри на меня гад, смотри!». И поплыл по комнате, а потом выплыл в окно.

Он два дня в школу не ходил. Доктора психиатра к нему вызывали. Я уж стал жалеть, что так его напугал, но он оклемался. Только тихий стал, и детей уже не трогал. Но это и хорошо как раз.

А потом, как назло, я влюбился. И из-за этого допустил ошибку. Маманя каждый вечер предупреждала, никому не рассказывать о наших летучих способностях. Биги не в счет. Но этой Сюзи, в которую влюбился, не выдержал, рассказал. А когда она не поверила, я вдобавок, показал, как летаю. Не смог я, чтобы Сюзи мне не поверила. Она такая славная, рыжая, веснушки на носу, глаза зеленые и туфли на каблуках. И меня после полета даже обняла. Но потом нарушила слово и рассказала об этом своей подружке Глории. И они приперлись вдвоем, и стали меня просить полетать перед ними. Я ответил, что летать не умею, и никто из людей не может летать. Сюзи красная стала и закричала:

 – Значит, тогда я врунья! Ты же летал передо мной!

– Нет, – говорю я ей, – это у тебя, наверное, галлюцинации были...

После этого она закричала:

– Ненавижу! Всю жизнь буду ненавидеть!

Стало на сердце у меня очень печально, просто не приведи Господь, как печально. После всего я летать почти прекратил и все мамане рассказал.

Маманя собрала нас, и предупредила, временно не летать, а отцу больше не пить.

Меня директор школы вызвал, мистер Курц. Похлопал по плечу два раза, и заводит:

– Знаешь, тут вот дети рассказывают, что ты по воздуху летаешь...

Ну я молчу, думаю, а как еще можно летать, не по воде же.

А он дальше:

 – Может ты механизм какой придумал? Расскажи... Может тебя в университет примут без оплаты...

– Нет, – говорю, – мистер Курц, это я все выдумал. Как же я могу летать, я ведь не самолет...

Он согласился:

– Конечно, и я говорил, что все это выдумки, но люди расположены к сплетням.

Но все же пришел к нам домой человек из ЭфБиАй и стал про это расспрашивать. Старик наш был трезв как стеклышко, стал по-актерски хихикать, мол, если бы сын мог такое, то выступал бы в цирке, и дом купили бы богатый, а не жили в этом старье, почти развалюхе...

В общем, показал себя таким дураком и невеждой, что все сомнения о нем отпали. А про меня прошептал, чтобы я вроде не слышал: «Он у нас с детства пришибленный, писает под себя, забывает свое имя, фантазирует. Только вы в школе не говорите, чтобы его не выгнали».

Я на дядьку этого посмотрел, и стал в носу ковыряться, хотя страх, как не люблю это дело.

Все уже было почти хорошо, как вдруг Биги попала под машину. Я пришел в больницу и назвался другом из церкви. Лежит вся перебинтованная, без сознания. Я положил цветок возле щеки, она глаза открыла и шепчет:

– Ник, я уже была там... и скоро снова туда пойду... Можешь полетать на прощание?

Я поднялся в воздух, а тут входят врач, медсестра, санитар, полицейский, и еще какие-то кадры. Но я не опустился, летал и летал, потому что Бигины счастливые глаза смотрели на меня.

Двое сразу выскочили, на ходу куда-то звонили. У врача рот не закрывался. У медсестры накладные ресницы стали сваливаться. А санитар и полицейский выглядели так, будто недавно им на голову свалилось по кирпичу.

В общем, похоронили Биги через несколько дней. Я ушел в гараж и поплакал чуть-чуть. Но за нашим домом установили наблюдение. И тогда маманя опять собрала всех и сказала уже на нашем языке: «Хватит придуриваться. Почти все мы уже выполнили. Ника понять можно, он должен был перед Биги полетать. Но мы на грани арестов и, возможно, нам придется защищаться. Поэтому пора возвращаться на нашу планету. Улетаем этой ночью».

– Атишань, – сказала она папане, – подготовь мини-корабль. До отлета ни с кем не встречаться, входите в свое изначальное истинное состояние. По правде говоря, я рада, что возвращаюсь. Тут, на Земле, слишком много лжи и смертей. А ты Ник-Горис, попробуй найти летящую душу Биги, может удастся завернуть ее к нам. И настоящего Бога они не знают.

Регомдно рампайер итогрис! До встречи в 5-ом космосе! Мы уже начинали становиться прежними, но я успел спросить у папани:

 – Что-то на Земле у них не так. Не знаешь, что?

– Тот, кто их творил, подготовил нужные компоненты для создания Своего творения. И все Он подготовил по Своей справедливости: там было немного совести, немного радости, немного боли, немного разума, немного зависти, немного счастья, немного зла, и много любви. И все это находилось на Столе жизни. Дьявол за этим наблюдал и прятался неподалеку. В какой-то момент он сказал зверям и птицам, что если они зарычат и защебечут все вместе, Творец навсегда сделает их сытыми и счастливыми. И по его команде все они одновременно зарычали и защебетали. Творец услышав это, отвернулся от Стола жизни, и дьявол украл со Стола любовь и добавил зла. Вот в такой пропорции и получились люди. Правда, потом Творец понял, что дьявол обокрал людей, и некоторым из них любви добавил. Но таких очень мало. А в основном, много зла и мало любви. Вот, сынок, почему у них не получилось. Жалко, но ничего не поделаешь. Люди, сами, вместо Творца, могли бы добавлять друг другу любви, но не хотят, делают это редко. А вор радуется, ведь он так ловко украл любовь! Между прочим, он и людей научил красть любовь друг у друга! Вот почему у них не получилось!

Скоро мы полетели. Я увидел на экране звездочку, как из причерненого серебра. Наверное, это летела душа Биги. Но как ее перехватить, я не знал, показал мамане, она вздохнула: «Не положено, но попробую, не по закону, а по любви».

И мы продолжали лететь.

Флорида