230 лет назад в сентябре русский купец Григорий Шелехов основал на Аляске первое постоянное поселение. Так началась история «русской Америки».

«Росский Колумб»

«Колумб здесь росский погребен» – это начало эпитафии Шелехову на его надмогильном памятнике в Иркутске. Написана Державиным. Еще памятники Шелихову стоят у него на родине – в Рыльске и в городе Шелехов, названном в честь Григория Ивановича. Имя Шелихова носят залив в Охотском море и пролив между островом Кодьяк и Аляской. Почему где-то «Шелехов», а где-то «Шелихов»? А нет единого написания. Сам он иногда подписывался так, иногда так. Частый случай в те времена. Впрочем, если это «росского Колумба» и волновало, то явно не в первую очередь. Имелись заботы поважнее.

Какие? Разобраться интересно – чтобы понять, что вообще движет подобными людьми. Ведь мотивов масса. И не зря в обширной литературе о Шелехове исследователи постоянно оговариваются: «С одной стороны… с другой стороны…»

Контрабандный спирт

Началось все своеобразно. В 1781 г. купец Иван Голиков попался на контрабанде виноградного спирта («французской водки») – он занимался «винными откупами» (прода-жей спиртного) в Иркутской губернии. Штрафы, тюрьма… Вышел через год по амнистии. Но пребывал в большом убытке. Требовался новый проект.

Откупа были не единственным бизнесом Голикова. У него в Охотске стояли два корабля-галиота для пушного промысла. Оттуда исконно уходили зверобойные партии за мехом калана, котика, песца, китовым усом, моржовым клыком. Били сами, выменивали у аборигенов. Если повезет – фантастическая прибыль. Но и вложиться надо капитально: суда, припасы, набор команды... Потому обычно экспедиции снаряжались несколькими купцами на паях – а прибыль потом делилась. Вот и сейчас понадобились компаньоны. Ими стали племянник купца драгунский капитан Михаил Голиков (тоже откупами занимался) и правая рука Ивана Ларионовича – приказчик Григорий Шелехов. Но тот поставил условие: внеся кровные 15 тысяч рублей, он в новой фирме будет не наемным менеджером, а одним из хозяев. И идею предложил революционную…

Не просто поход за пушниной – а поход к берегам Аляски! Туда многие уже ходили и возвращались с доброй добычей. И не просто дойти – а высадиться, застолбить за собой эти ничьи доселе земли и поднять здесь русский флаг! Чтобы все знали: мы не какие-то залетные купцы-зверобои, а посланцы империи, пришли всерьез и надолго. Но нужна поддержка в Петербурге (дело-то державное!). А еще человек, который сам пойдет к далеким берегам, став «мотором» нового дела. Он, Григорий Иванович, готов эту задачу на себя принять.

Голиковы задумались. Может, и впрямь? Деньги есть, связи подключат, а Шелехов, во-первых, человек опытный, во-вторых…

Пламя палящее

«Пламя палящее» – так про него говорили. Имелось в виду: из тех, кто, если надо, идет по головам, не дрогнет ни в чем – ни в добром, ни в недобром.

Но мог ли Григорий Шелехов быть другим? Точнее так: мог ли добиться своих целей, будучи другим?

Это уже к концу жизни он стал богат, получил вожделенное дворянство. А начинал-то с чего? Не сказать, что совсем уж голь (сын некрупного купца), но – ни чинов, ни поместий, ни протекций. Хотя в его случае низкий старт задал скорость рывка. А забег был дальний: из уездного Рыльска – на самый дальний конец империи, в суровый Охотск. Здесь и начал снаряжать пушные морские походы – то сам, то вместе с другими, то как приказчик (читай – представитель) более сильных купцов. Потом перебрался в Иркутск, поступил к Голикову, выгодно и по любви женился на небедной купеческой вдове.

Для характеристики личности… У сибирских купцов тамошние чиновники взятки вымогали на каждом шагу – то деньгами, то «борзыми щенками». И Шелехов тоже – дворецкого в губернаторском доме содержал, деньги заносил, паями (долей в бизнесе) делился. Трясли его карман губернатор, поручики, подпоручики... Но раз пришел еще и сержант (некий Повалишин) – просто потому, что был братом одного из чиновников. Григорий Иванович озверел – и в кровь наглеца избил. Начался накат. Шелехов сыграл на том, что губернатор как раз в ссоре с прокурором, грамотно подал жалобу. Дело дошло до Петербурга. То есть умел человек и ладить, и зубы показать.

Учрежденная в 1781 г. Голиковыми и Шелеховым компания сумела заручиться поддержкой в высоких петербургских кругах. Началась подготовка «вояжа».

Гавань Трех Святителей

16 августа 1783 г. флотилия из трех галиотов взяла курс на Аляску. Шелехов шел на корабле «Три Святителя». С ним была жена.

Трудный путь. Шторм, после которого одно из судов потерялось. Тяжелая зимовка на острове Беринга. Цинга... Наконец 3 августа 1784 г. Шелехов со своими людьми высадился на острове Кодьяк (полсотни километров морем до берега Аляски) в бухте, которую назвали в честь корабля – Гавань Трех Святителей. Так же назвали поселок, который здесь заложили.

Это было первое событие, которым отметились Шелехов и шелеховцы на новом месте. А второе – резня, которую вскоре учинили местным эскимосам племени конягмиутов («коняг»). Количество жертв по разным источникам – от 150 до 2500 человек. Сам Шелехов объяснял:  началось солнечное затмение, и «дикие» аборигены испугались, что солнце украли пришлые, и напали на них. Но, может, логика другая? «Коняги» и раньше убивали русских зверобоев (как раз двумя годами ранее перебили партию). Вот и решил он с самого начала показать кулак? С другой стороны, эскимосы свирепы были не только из дикости – чужаки истребляли зверя, которым они кормились. То есть причины не в том, что кто-то хороший, а кто-то плохой. Сама жизнь завязывала узлы. А время суровое, нравы и люди – тоже.

Так или иначе, вслед за этим Шелехов берет тысячу пленных (для работ), отбирает «адамантов» (заложников)… и начинает с «дикими» мириться. Встречается с верхушкой, показывает мощь пороха, «кулибинский фонарь» (прожектор) – конечно, это мы солнцем управляем! Потом он попытается приобщать эскимосов к земледелию, учить грамоте… 24 сентября 1794 г. (через десять лет после высадки и 220 лет назад) прибывший архимандрит Иосаф откроет в Трех Святителях церковь и примется аборигенов крестить. А посланные Шелеховым люди поплывут открывать на новом континенте новые земли, закладывать новые поселения. Начнется великая эпопея «русской Америки»…

Железные люди

Григорий Шелехов умер в 1795-м в возрасте 48 лет – на взлете, увенчанный лаврами, полный наполеоновских планов. Смерть еще нестарого, полного сил мужчины всегда вызывает кривотолки. Но доказательств чьего-то злого умысла нет.

Мы лишь напомнили об этой фигуре, а кто заинтересовался, пусть обращается к литературе о Шелехове и «русской Америке» – благо ее полно. Но предупредим: вас ждет множество очарований и разочарований. Только завосторгаешься мужеством и энергией Григория Ивановича, его искренним патриотизмом (ведь постоянно подчеркивал, что действовал во славу России и императрицы Екатерины) – и тут же понимаешь, что не меньше родины, он любил деньги, с легкой душой дурил и «кидал» компаньонов, устранял конкурентов. Мог казнить, если надо, мог лично пытать мятежного «дикаря», мог донос написать. И соратники шефу под стать… Какой-нибудь подштурман Измайлов знаменит как отважный и искусный мореход, по картам которого плавал Кук, – но тот же Измайлов однажды, взломав каюту Шелехова, украл несколько ведер водки (страте-гический обменный товар!), а попавшись, чуть не поднял бунт на борту. Потом, когда понадобилось, расстреливал эскимосов, ради экономии заряда, ставя их попарно и убивая одной пулей. Шелеховцы совершали подвиги, терпели лишения – и тут же встречаются сюжеты, как, скажем, насиловали «алеутских девок».

Что ж, в истории все Колумбы, Кортесы, Шелеховы, Измайловы – железные люди. Но не золотые. С другой стороны, золотые мальчики сидят дома и Америк не открывают.

Как пел Михаил Анчаров: «Где ты святого найдешь одного, который пойдет в десант?»

Покорять Аляску – тоже.

Сергей Нехамкин