На прошлой неделе в Будапеште прошла интереснейшая конференция, посвященная 25-тилетию начала реформ в Восточной Европе. Там присутствовали те, кто своими руками и головами преобразовывали, казалось бы, зацементированную навек социалистическую систему – премьеры и вице-премьеры, министры финансов и всего прочего, руководители центробанков и МВФ, Всемирного банка...

Помимо воспоминаний  том, как решались проблемы и почему были выбраны те или иные решения – сюжеты интересные сегодня, пожалуй, только историкам и самим участникам событий, – большая часть времени ушла на обсуждение главного вопроса, которого не было в повестке дня: а можно ли считать реформы успешными и необратимыми?

Мне довелось выступать с комментариями в рамках дискуссии по России, и моя позиция свелась к следующему.

Стартовые условия для реформ в России были настолько неблагоприятны (гигантское неравновесие в экономике, возникшее в последние полтора года существования Советского Союза; слабость позиций российских реформаторов в правительстве, которые не смогли взять под контроль ни Центральный банк, ни Минфин, ни судебную систему, ни правоохранительные органы), что это предопределило мучительно длинный процесс макроэкономической стабилизации, растянувшийся фактически до 2000-го года (если критерием успеха считать нулевой дефицит бюджета или даже до 2009-го года (если критерий успеха – снижение годовой инфляции ниже 10%).

Слишком долгое ожидание успеха привело к тому, что политическая поддержка реформаторов в обществе исчезла совсем. С началом 2000-х годов реформы остановились, более того, в стране возобладали консервативные настроения, которые трансформировались в разрушение многих институциональных достижений 90-х (верховенство права окончательно подорвано, федеративное государство уничтожено, бюджет растащен по различным «сусекам», ползучая национализация уже перестала вызывать удивление).

Если критерием успеха пост-социалистических реформ в восточноевропейских странах считать построение рыночной экономики и демократического государства, то реформы в России следует признать слабо-успешными с высокими рисками системного кризиса в недалеком будущем.

Да, рыночная экономика в России – это факт, с которым невозможно спорить. То, что она смогла утвердиться в нашей стране является наглядным свидетельством того, что «невидимая рука рынка» существует и работает, а перебороть ее не могут ни коррупция, ни бюрократия, ни подмена законов понятиями. Ключевой элемент рыночной экономики – свободные цены, – и ее (экономики) разрушение начнется тогда, когда власти (под самыми благовидными предлогами) начнут замораживать цены.

Но с точки зрения построения правового, демократического государства, на мой взгляд, после шага вперед, сделанного в 90-е, в 2000-е годы, Россия сделала два шага назад.

При всей одиозности советской государственной системы в ней присутствовали сдержки и противовесы (Генсек – члены Политбюро, Политбюро – ЦК, КПСС-КГБ, КГБ-армия…), существовали вертикальные лифты для продвижения кадров по партийной и хозяйственной линии, существовал понятный институт преемника (секретарь ЦК по идеологии был номером 2). Сегодня нет ни того, ни другого, ни третьего, что делает государственную систему крайне нестабильной и непрочной в среднесрочной перспективе.

Одним словом, отвечая на вопрос об успешности российских реформ, стакан наполовину пуст или  наполовину полон? – выбираю первый вариант. Потому как разрушить рыночную экономику гораздо проще, чем построить правовое государство.

Сергей Алексашенко