В апреле исполнилось 10 лет, как ушел из жизни Эдуард Аркадьевич Асадов, один из замечательных русских поэтов, участник Великой Отечественной войны, получивший звание Героя Советского Союза за подвиг при обороне Севастополя. Вот как об этом рассказал его командир, фронтовой генерал И.С. Стрельбицкий в своей книге «Ради вас, люди». Крымская весна 1944 года. Бои за Севастополь. Командование решает, что мощнейший залп, который поможет перевернуть обстановку на всем фронте, должен был быть произведен с соседней с батарей Асадова установки боевых «Катюш». Но так сложилось, что именно та батарея в ходе боев осталась без снарядов. Приказ доставить их туда и получает лейтенант Асадов.

«Дорога крайне опасная, местами – под прямым фашистским прицелом, – писал генерал. – Это был «рейс сквозь смерть на старенькой грузовой машине по залитой солнцем дороге, на виду у врага, под непрерывным артиллерийским и минометным огнем, под бомбежкой...». «Ехать почти на верную гибель ради спасения товарищей – это подвиг, – продолжает Иван Семенович. – Но то, что произошло дальше, уже выходило за рамки обычных представлений о подвиге». 

Взрыв снаряда свалил лейтенанта наповал. Ранение в голову было такой силы, что при перевязке не хватило санпакета и в дело пошел второй, третий... «Любой врач уверенно бы сказал, – продолжает в своих воспоминаниях генерал, – что у человека, получившего такое ранение, очень мало шансов выжить. И он не способен не только воевать, но и вообще двигаться. А Эдуард Асадов не вышел из боя. Поминутно теряя сознание, он продолжал командовать, выполнять боевую операцию и вести машину с боевыми снарядами к цели, которую теперь он видел уже только сердцем. И задание он выполнил блестяще. Решающий перед штурмом Севастополя залп был дан вовремя, залп ради спасения сотен людей, ради победы.» 

За два года госпиталей Эдуарду Асадову было сделано двенадцать операций. Однако зрение спасти не удалось. В двадцать лет он осознал, что ослеп навсегда. И тогда смыслом жизни для него стала поэзия. Он умел слагать стихи уже с восьми лет. Читал их всегда: дома и в школе, на выпускном вечере за несколько дней до войны и в перерывах между боями. Читал он свои стихи и здесь, в госпитале, ожидая, когда врачи слепят его лицо заново. 

О чем же писал волей судьбы погруженный в вечную темноту поэт? О любви и верности, о добре и зле, о благородстве и подлости, а главное, о благодарности жизни за все, что бы она ни давала в испытание. Его веселости и оптимизму, несмотря ни на что, можно позавидовать. Вот, как вспоминает он о своем пребывании в госпитале в стихах «Моему старому другу»:       

Но что, скажи, для нас с тобою годы?

Каких еще нам проб, каких преград?

Ведь если дружба рождена в невзгодах,

Она сильней всех прочих во сто крат!

Ты помнишь госпитальную палату,

В которой всех нас было двадцать пять,

Где из троих и одного солдата,

Пожалуй, сложно было бы собрать...

Я трудным был. Порою брежу ночью,

Потом очнусь, а рядом ты сидишь,

И губы мне запекшиеся мочишь,

И что-нибудь смешное говоришь.

Моя сиделка с добрыми руками!

Нет, ничего я, Боря, не забыл:

Ни как читал ты книги мне часами,

Ни как, бывало, с ложечки кормил.

И в дни, когда со смертью в трудном споре

Меня хирург кромсал и зашивал,

Ты, верно, ждал за дверью в коридоре

Сидел и ждал. И я об этом знал.

И все же, как нам ни бывало горько,

Мы часто были с шуткою на «ты»

И хохотали так, ты помнишь, Борька,

Что чуть порой не лопались бинты?!

Удивительно, но слепой поэт смог отразить жизнь ярче многих своих современников. Его стихи многоплановы и многоцветны. Возьмем для примера его стихотворение, посвященное знаменитому произведению Сергея Есенина «Шага-нэ ты моя, Шаганэ!»(в сокращении):

Ночь нарядно звездами расцвечена,

Ровно дышит спящий Ереван...

Возле глаз собрав морщинки-трещины,

Смотрит в синий мрак седая женщина –

Шаганэ Нерсесовна Тальян.

Где-то в небе мечутся зарницы,

Словно золотые петухи.

В лунном свете тополь серебрится,

Шаганэ Нерсесовне не спится,

В памяти рождаются стихи:

«В Хороссане есть такие двери,

Где обсыпан розами порог.

Там живет задумчивая пери.

В Хороссане есть такие двери,

Но открыть те двери я не мог».

Что же это: правда или небыль?

Где-то в давних, призрачных годах:

Пальмы, рыба, сулугуни с хлебом,

Грохот волн в упругий бубен неба

И Батуми в солнечных лучах.

И не для тумана иль обмана

В той восточной лирике своей

Он Батуми сделал Хороссаном –

Так красивей было и звучней.

И беда ли, что тебя, армянку,

Школьную учительницу, вдруг

Он, одев в наряды персиянки,

Перенес на хороссанскнй юг!

И, хмелея, кружит над землею

Тайна жгучих, смолянистых кос

Вперемежку с песенной волною

Золотых есенинских волос!..

Бесспорно, что лучше всего поэту Асадову удавалась любовная лирика. Не зря же многие школьницы, несмотря на негласный запрет вводить стихи Асадова в школьные программы, переписывали их друг у друга в свои тетрадки. Можно привести следующие отрывки для примера:

Я могу тебя очень ждать,

Долго-долго и верно-верно,

И ночами могу не спать

Год, и два, и всю жизнь, наверно!

Пусть листочки календаря

Облетят, как листва у сада,

Только знать бы, что все не зря,

Что тебе это вправду надо!

* * *

Как много тех, с кем можно лечь в постель 

Как мало тех, с кем хочется проснуться… 

И утром, расставаясь, обернуться, 

И помахать рукой, и улыбнуться, 

И целый день, волнуясь, ждать вестей. 

Как много тех, с кем можно просто жить, 

Пить утром кофе, говорить и спорить… 

С кем можно ездить отдыхать на море, 

И, как положено, – и в радости, и в горе 

Быть рядом… Но при этом не любить. 

Как мало тех, с кем хочется мечтать! 

Смотреть, как облака роятся в небе, 

Писать слова любви на первом снеге, 

И думать лишь об этом человеке… 

И счастья большего не знать и не желать.

Эдуард Асадов прошел долгий и не простой творческий путь. Были взлеты популярности и долгие годы забвения. Но он никогда не сомневался в том, что его поэзия пробьется к людям и будет по достоинству оценена потомками. 

Не веря ни злым и ни льстивым судьям,

Я верил всегда только в свой народ.

И, счастлив от мысли, что нужен людям,

Плевал на бураны и шел вперед.

От горя – к победам, сквозь все этапы!

А если летел с крутизны порой,

То падал, как барс, на четыре лапы

И снова вставал и кидался в бой.

Это был действительно поэт любви и мужества! Читайте его стихи – и будьте счастливы!

Ева Исхакбаева,

Феникс, Аризона