Маленький поселок стоит под угрюмым северным небом на берегу холодного залива, а живут в нем всего-то 800 человек. В центре села рядом с простенькой деревянной церковкой притаилось небольшое старое кладбище, где на крестах сплошь незамысловатые русские фамилии – Осколковы да Квасниковы. Только вот находится поселок не в российской глубинке, как бы ни напрашивалась такая мысль, а на Аляске. Несмотря на то что она вот уже полтора века принадлежит США, в Нинильчике до сих пор продолжают говорить по-русски. Пока его жителям не собираются выдавать российские паспорта. Но их корнями и связью с исторической родиной уже заинтересовались в Российской академии наук. 

Наверное, только беспробудно темный человек никогда не слыхал о русской Аляске, не обсуждал историю ее продажи Америке и стоимость сделки. О Нинильчике же знает разве что небольшая группа ученых-лингвистов. Место это, по их словам, абсолютно уникальное. Нигде в мире больше не существует такого, чтобы в течение целого столетия язык бытовал и развивался абсолютно самостоятельно, в полной изоляции от оригинала. Исследованием этого курьеза на протяжении многих лет занимаются профессор МГУ Мира Бергельсон и доктор филологических наук, ведущий научный сотрудник Института языкознания РАН Андрей Кибрик. Впервые они побывали в Нинильчике еще в 1997 году и с тех пор не раз выезжали туда с экспедицией. За годы работы лингвистам удалось описать фонетику нинильчикского диалекта, разработать орфографию на основе латиницы (кириллицы носители диалекта не знают), описать грамматические особенности и собрать внушительный архив аудио- и видеозаписей. Сегодня исследователи подводят итоги и заканчивают составление словаря этого своеобразного наречия.

Из детей выбивали русский дух

Нинильчик был основан русскими колонистами в далеком 1847 году. В поселке осели бывшие служащие Русско-Американской компании, вышедшие на заслуженный отдых. Они промышляли рыбной ловлей, женились на местных женщинах и налаживали быт по образу и подобию своей такой близкой и вместе с тем далекой родины. 

Век русского Нинильчика оказался короток: в 1867 году, как известно, Аляска была продана Америке. А вот русские аляскинцы остались. И продолжили жить, как прежде: ходили в свою церковь, учили детишек родному языку в местной школе. Последняя просуществовала вплоть до 1917 года, после чего ей на смену в рамках актуальной на тот момент политики ассимиляции коренных и малых народов в поселке появилась школа американская. В результате из детишек начали всячески выбивать русский дух: за попытки разговаривать на родном языке малышам намыливали – нет, не шею – язык, что, согласитесь, еще менее приятно.

 Однако же окончательно убить русский язык «ассимиляторам» не удалось – жители поселка продолжали общаться на нем меж собой. «Мы не знаем других случаев существования русского языка в качестве родного для значительного количества людей в таком отдалении и так долго», – свидетельствует Мира Бергельсон. И все же оторванность от исконной языковой среды сказалась на нинильчикцах. Окажись сегодня в поселке русский турист, он сперва встрепенется, услыхав знакомую речь. Но спустя минуту задастся вопросом: «На каком языке говорят эти люди?»

«Вомарак» и «дедушка камар»

Язык – это живой организм и, как любой другой живой организм, он подвержен мутациям, откликаясь на внешние воздействия и внутренние потребности, которые неизбежно возникают в процессе его существования. В результате в нинильчикском диалекте русского сегодня слышны русифицированные заимствования из английского языка, отголоски эскимосских, алеутских и атабаскских наречий. Хотя более 70% диалекта жителей поселка все же составляют обычные русские слова, подвергшиеся некоторым фонетическим трансформациям, но абсолютно узнаваемые: агорот, бутилка, бабачка, остраф, мишок, трава, скаска. Отдельные слова все же изменили свое значение: например, шайкой здесь называют ночной горшок, десна – это челюсть, а башка – череп. Некоторые же слова, распространенные в русском языке XIX века, но практически исчезнувшие из современного, «застряли» в нинильчикском. К примеру, раньше широко употреблялось слово стружить, то есть строгать, снимать стружку, а в Нинильчике струшем называют рубанок. Ну а такие слова, как чухня (финн) или чихотка (туберкулез), и вовсе не требуют объяснений. Некоторые словечки немного «сместились» и стали напоминать «детский» язык: калишок – кошелек, вомарак – обморок, мужиканиц – музыкант. А крупный комар на местном диалекте называется очень внушительно: дедушка камар. 

За полтора века утрачен и средний род существительных, отчасти пропал и женский род: поселяне говорят мой дочь пришел, краснай смародина, евонай мать и т.д. Но, несмотря на все эти особенности, в целом старожилы Нинильчика говорят на вполне узнаваемом и понятном русском языке. 

Увы, как это ни прискорбно, но аляскинский русский все же обречен: его последним носителям перевалило за 75 лет, да и они на родном языке разговаривают только между собой. Тем важнее работа российских ученых по сохранению уникального диалекта, пусть даже лишь в виде словаря. Можно, конечно, отнестись скептически: мол, зачем изучать, да еще составлять словарь какого-то далекого умирающего наречия, на котором через 20 лет уже некому и не с кем будет посудачить. Но изучают же люди мертвые языки, расшифровывают таблички с древними письменами – и начинают лучше понимать жизнь давным-давно канувших эпох. Конечно, аляскинский русский не сравнить с такими царями мира мертвых языков, как латынь, древнегреческий, древнерусский или санскрит, которые в определенном смысле все же до сих пор «живее всех живых». И все же жаль терять и эту хрупкую веточку на мощном стволе «великого и могучего» русского языка. Тем более что веточка эта проросла в далекой дали, в холодных землях и остается одним из последних живых напоминаний о том, что существовала некогда Русская Америка…

Справка

В 2009 году ЮНЕСКО был издан Атлас исчезающих языков мира, находящихся под угрозой исчезновения. Он содержит почти 2,5 тыс. различных языков, которые в скором времени могут исчезнуть. Таким образом, в статус мертвых могут перейти более трети пока еще живых языков планеты. В мире сегодня насчитывается 199 языков, на которых говорят не более 10 человек. 

Среди исчезнувших языков значительная часть принадлежала американским индейцам, племена которых вымерли или подверглись ассимиляции. Последними носителями языков являлись немногочисленные оставшиеся в живых представители народностей. С их уходом из жизни умирал и язык. Так, в 2008 году в США скончалась Мэри Смит Джонс – последняя из представителей индейцев южной Аляски, говорившая на языке эяк.

По данным ЮНЕСКО, в России 136 языков находятся в опасности. 20 из них уже признаны мертвыми – в том числе айнский, югский, убыхский и др. Еще 22 находятся в критическом состоянии (алеутский, терско-саамский, ительменский), 29 – в серьезной опасности (нивхский, чукотский, карельский). 49 отмечены как «под угрозой исчезновения». Примечательно, что в их числе оказались калмыцкий язык, удмуртский, а также идиш. К «вызывающим опасение исчезновения» отнесены 20 языков, среди которых белорусский, чеченский, якутский и тувинский.

Дарья Костикова