Когда в начале 90-х американскому фотокорреспонденту Эдварду Смитту из Сиэтла дали задание поехать в Россию и выяснить, как живут люди в этой стране, он расстроился. Очень не хотел лететь в какую-то не понятную для него Россию, да еще и около 20 часов.

Эдвард подумал: «Ладно бы еще в Москву отправили, а тут надо исколесить всю страну от Сахалина до Калининграда». Россию Дэвид представлял себе так. «Я рос, когда СССР был враг. Я приехал спустя 3 года после распада. Ничего не знал. Знал только, что здесь пьют водку и ссылают в какие-то лагеря».

Это сейчас знанием английского никого не удивишь, а в начале 90-х на языке Шекспира говорили не все. Эдвард не знал ни слова по-русски. «Английского не было. Совершенно другой алфавит: прочитать невозможно. Спросить у кого-то что-то невозможно».

Постепенно жизнь в России стала нравиться. Через несколько месяцев после приезда в Россию, в Новгороде 35-летний Эдвард встретил русскую девушку Катю и женился на ней. «Однажды я сидел в баре. Она ждал подругу. Та опоздала, потом вообще не приехала. А мы просто долго сидели и разговаривали. Договорились встретиться еще. И через месяц жили вместе».

За 20 лет жизни в России Эдвард выучил русский. «Она говорит по-английски, я отвечаю по-русски, или наоборот, или оба на русском».

В Америку Эдвард стал отправлять фотоотчеты о жизни в российских городах и поселках. Многое стало для него настоящим открытием. «Русские – очень теплые в общении, особенно если ты общаешься на их языке, понимаешь их историю, откуда они. Американцы и русские ближе, чем вы думаете: по поведению, по ходьбе, по росту. Американцы от русских отличаются тем, что мы не такие семейные».

Эдвард считает, что к семье в России относятся с каким-то особым трепетом: «Я с 16 лет получаю подарки для моего дома, потому что все, в 18 лет я ухожу из дома. «Мама, папа, я буду там жить». Здесь не так. Здесь два, три, четыре поколения живут в одной квартире. Меня удивляет, когда женщина за сорок звонит маме и говорит: «Мам, я опаздываю, извини». Мама говорит: «Я приготовила ужин. Мы тебя ждем». Вот бы и мне такое».

Недавно мама Эдварда приехала в гости к своему сыну в Москву. «Удивилась, что чисто по сравнению с Нью-Йорком. Любит метро. Покаталась, посмотрела все».

Потом вместе отправились в город на Неве. «В Петербурге понравилось: спокойно, мало людей, можно ходить, сидеть в кафе, ехать на теплоходе и смотреть».

В России у Эдварда, или, как он сам себя называет, Эдика, или Эдуарда, много друзей. Все они русские. «Я люблю летом сидеть с друзьями в парке и жарить шашлыки. Очень редко куплю себе гамбургер. Вот котлетки – другое дело. Кухня – это моя комната».

Помимо котлет, балует жену пирогами с капустой, а еще пельменями и винегретами. Когда звонят американские друзья и спрашивают, почему он не вернулся в Америку, отвечает: «Там скучно, потому что каждый человек знает, что будет через 10 лет. Нет динамики. Ты будешь работать здесь, может, через 5 лет перейдешь на другую работу. Но это уже в планах. Нет таких неожиданностей, как здесь».

Эдвард признается, что уже устал повторять своим американским знакомым, что жизнь в России сильно отличается от тех стереотипов и мифов, которые существует в сознании иностранцев: «Что очень бедная нация, что здесь нечего смотреть, что люди здесь бедные или воры, все города некрасивые, серые, нет руководства. Я говорю, что это не так».

Недавно, прилетев к маме в Сиэтл, Эдвард выяснил, что начал забывать английские слова: «Я зашел в туалет, увидел предмет и забыл, как он называется на английском языке. Я забыл, как вантуз называется на английском. Сидим за столом, я рассказываю очень интересную историю. Потом мама говорит: «Может, теперь расскажешь на английском». Я все рассказал ей по-русски».

У Эдварда и его жены двое детей: Василиса и Игнат. Эдвард хочет, чтобы они жили в России, знали русскую историю, восхищались русским искусством, как их мама и папа. Ведь себя Эдвард из Сиэтла уже давно считает русским человеком.

Надежда Ширинская