Что бы кто ни говорил, США и Россия обречены на вечное геополитическое соперничество. Две великие державы с глобальными интересами иначе, по всей видимости, не могут. Но это ни в коем случае не должно быть главным в их отношениях.

Институт всеобщей истории РАН как раз в эти дни в связи с 80-летием восстановления дипломатических отношений между СССР и США проводит международную научную конференцию «Меняющееся восприятие России в США. Меняющееся восприятие США в России». В основном, она была посвящена опыту сотрудничества, пробивавшего себе дорогу во все годы конфронтации между двумя странами-системами и самим фактом своего существования улучшавшего представление наций друг о друге. Говоря словами одного из докладчиков, директора института этнологии и антропологии РАН академика Валерия Тишкова, «менялись взаимные образы и менялись мы»…

Однако из докладов американских русистов и российских американистов с той же неумолимостью весенней травы пробивался универсальный вывод: за 80 лет российско-американских отношений, включавших, как мы знаем, всякое, восприятие народами друг друга шло все-таки от политики. А не наоборот.

Во времена окрашенных в социалистические, по мнению некоторых исследователей, тона экспериментов президента Рузвельта американцы представляли русских чем-то вроде второго издания себя, пусть ухудшенного: «Пусть у них там большевизм, но они освободились от имперского гнета, отвоевали свободу и теперь разворачиваются в преодолении фронтиров и освоении новых пространств и возможностей». Тем более что СССР тогда был никак не соперник Соединенным Штатам – разве что идеология коммунизма вызывала отторжение.

Затем была война. В ней Америка и Россия были союзниками, сражались против одного врага. И как бы подозрительно ни смотрели друг на друга элиты, идеологи и спецслужбы, отношение американцев к русским приближалось к восторженному. Со стороны русских оно было более сдержанным: не столько потому, что злились за задержку с открытием второго фронта – за это больше злились на англичан, – сколько потому, что объективно мало о них знали. А пытливость в этом направлении была, мягко говоря, чревата…

И затем была война. И еще одна. И еще. Велись они руками сателлитов, но никого это не обманывало. Всем было понятно, что корейские, вьетнамские, африканские конфликты, кризисы вокруг Берлина, Кубы, Венгрии – это были просто огненные сполохи главного, глобального противостояния между сверхдержавами. Естественно, в период, когда ядерная смерть не только нацеливалась, но и готова была стартовать с обеих сторон, в этих отношениях доминировал образ врага. Даже между историками обеих стран, как отметил председатель Российской ассоциации историков-профес-сионалов Владимир Согрин, «существовало противоборство».

По сравнению с тем временем идеология в российско-американских отношениях по сути кончилась. Россия более не руководствуется марксизмом-ленинизмом, а вместо коммунизма, как говорится в известной шутке, ограничилась Олимпиадой. И капитализм в ней строится такими объемами, что по числу миллиардеров мы того гляди обгоним Америку. А между тем, во взаимовосприятии двух народов по-прежнему присутствует, как это изящно сформулировал один из американских докладчиков, – «асимметрия»…

Продолжающееся разделение между россиянами и американцами лежит отнюдь не в идеологической, да и вообще не в догматической сфере. Просто Россия и США слишком велики и могучи, а их сферы интересов слишком разнообразны, чтобы не толкаться локтями на нашей узкой планете. Даже без всякого злого умысла. Такова природа вещей. Но коли уж даже в периоды самой горячей холодной войны через берлинский булыжник и вьетнамские джунгли пробивались ростки сотрудничества, то сегодня оно должно наличествовать в куда более широких масштабах. Несмотря на соперничество и его неизбежное продолжение.

А значит, в общих интересах изгнать из отношений все более мельчающую идеологию. Все эти мелкие уколы из-за НКО, секс-меньшинств, «несогласных» и так далее.

Нам еще нашу тесную планету от терроризма отстаивать. И лучше это делать в состоянии взаимного уважения, нежели колебаний вслед за идеологической линией. 

Александр Цыганов