Известный самарский телеведущий Алексей Боровских рассказал, почему он переехал в Америку, трудно ли обживаться здесь с малолетними детьми. Алексей Боровских родился 2 сентября 1979 года в Куйбышеве. В 2007 году окончил Самарский филиал Санкт-Петербургского гуманитарного университета профсоюзов (экономика и управление на предприятии). На телевидении с 1997 года. Семья: жена Светлана, филолог; дети: Лев (4 года) и Лия (1 месяц).

– Уехать из России, испытать себя на прочность в другой стране, в условиях иной культуры, мне давно хотелось. Лет в 20 всерьез рассматривал вопрос эмиграции в Чехию. Тогда это было модным и доступным вариантом. Помню, засиделся на работе, читал эмигрантские форумы. На следующий день кто-то из коллег обнаружил в «кэше» мои ссылки и громко спросил на всю редакцию: «Это кто это у нас в Чехию эмигрировать собрался?», Признаюсь теперь, это был я. Тогда я не решился на такой шаг, но продолжал искать себя и свою дорогу в жизни.

Когда женился, первое время мы со Светланой жили в Москве, что по российским меркам тоже сродни эмиграции. На правах постоянного жителя США могу сказать, что в Москве выжить тяжелее, чем в Америке. Нет прописки – нет ни медицинской помощи, ни социальной защиты, ни помощи от правоохранительных органов. Тем не менее, это время было счастливым для нас. В российской столице родился наш сын – Лев. Роды были тяжелыми. Акушерка исчезла больше чем на час, в это время произошло так называемое обвитие, наш сын задыхался, сердце перестало биться. Пересказать этот ад невозможно. Ребенка спасли, но какой ценой… После этого жена сказала: «Господи, я не хочу рожать второго в этой стране». Наверное, Бог услышал ее молитвы.

– То есть, уехали, как говорится, «ради детей»?

– Не совсем точно. Я хотел перемен. Выполнять профессиональные обязанности журналиста в условиях жесточайшего прессинга и откровенной цензуры практически невозможно. Мне стало душно, хотелось вырваться ради себя и детей. Мы начали играть в государственную лотерею США «Green card», выигрыш в которой означает обретение вида на жительство в Америке. На третий год – выиграли. Когда это произошло, не поверили своим глазам, но все подтвердилось. Собеседование в посольстве прошло отлично, нам дали визу сроком на полгода. За это время необходимо было выехать, иначе наш выигрыш аннулировался. Учитывая, что мы к тому времени ждали рождения дочери, выезжать нужно было срочно.

– Какие трудности пришлось преодолеть, оформляя документы? Были ли минуты, когда жалели о том, что затеяли?

– Со стороны американцев мы не чувствуем враждебности, усталости от нас, «понаехавших». Будто бы мы всегда здесь жили, нас все тут только и ждали. На российских улицах также люди разных культур, национальностей, но на бытовом уровне все чаще бросается глаза неприязнь к инаковым, и в ответ – растущий негатив со стороны россиян с другим разрезом глаз и цветом кожи. Недовольны все. Этот котел наций раскаляется. В США другие ощущения. Может быть, за спиной местные проходятся крепким словцом, но в глаза – только вежливость.

Я смуглый человек, с детского сада меня дразнили негром, потому я всегда чувствовал себя афро-советикусом, мне было неловко, хотелось побелеть, чтобы не отсвечивать на общем фоне. В Штатах я являюсь самим собой. Я бывал в других странах. Везде находилось что-то замечательное, ради чего хотелось вернуться вновь. Но здесь я впервые почувствовал себя дома. Спокойно. Я хочу понять, что объединяет этих разных людей, не являются ли мои ощущения от жизни ложными?

– Переезд в другую страну с маленьким сыном и женой, находящейся на шестом месяце беременности был волнителен, наверное, не только вдвойне, а втройне?

– Летом перед отъездом в самарской женской консультации нас пугали тем, что рожать мы будем, чуть ли не под забором, что в Штатах очень слабый медицинский контроль. Видимо, медики транслировали какие-то стереотипы. Могу всех заверить, что рожали мы по социальной страховке в отличной клинике, и нам роды не стоили ни копейки. Я был в приятном шоке от отношения к нам и уровня медицины в целом.

– А что о вашем намерении уехать говорили на работе?

– К тому времени у меня уже и работы-то не было. Я честно пытался соответствовать принятым в нашем бизнесе правилам игры, в том числе – политической, встроиться в вертикаль, но в какой-то момент, я понял, что не смогу. Оказалось, что принципиальность в профессиональных вопросах наказуема. Уволить меня было не за что. Как ни пытались, прицепиться было не к чему. Тогда мою должность сократили. Это послужило еще одним доводом в пользу эмиграции. Я понял, что этой стране такие, как я, больше не нужны. Страна стала другой, или я изменился, – не знаю.

– Близкие уговаривали «одуматься»?

– Для родственников и друзей наш отъезд был шоком. Но в целом все радовались за нас, за наш шанс построить совсем другую жизнь. Переживали, конечно. Были слезы расставания. Куда без них?! На вокзал некоторые пришли с транспарантами: «До встречи в Америке», «Россия и США: дружба навек»… Когда вагон тронулся, все прослезились.

– Наверняка в Самаре пришлось оставить вещи, которые очень дороги?

– Много с собой не возьмешь. Среди личных вещей – фотографии и томики стихов поэтов серебряного века. Это память о матери. Я заболел поэзией, когда мамы не стало. Начал запоем читать книги из ее библиотеки. Теперь стихи Ахматовой, Цветаевой, Блока, Мандельштама всегда со мной, многие произведения я выучил. Можно даже сказать, что здесь, на чужбине, я чувствую себя больше русским (российским), чем на Родине. Величие нашей культуры здесь многие американцы подчеркивают, читали в колледже или университете Достоевского и Толстого, знакомы с музыкой Рахманинова и Чайковского. Мне это приятно, конечно.

– Вашему сыну четыре года, но он наверняка чувствовал, что происходит какое-то важное для всех вас событие…

– Мы объясняли ему, что нас ждет совсем другая страна. Набили целую сумку игрушек, чтобы Леве было не так тоскливо. Сын переживал, но любопытство оказалось сильнее волнений. Большой самолет, на котором мы вылетели из Домодедово и новый дом в столице Калифорнии – Сакраменто – ему понравились. К слову, здесь в каждом комплексе апартаментов есть бассейны. Я частенько после работы беру Леву купаться. Мы играем в акул и дельфинов, а также в морских чудовищ, да так громко, что наш рев разносится на всю округу.

Однажды, накупавшись, мы обсыхали на шезлонгах. Вдруг, Лева говорит: «Папа, надо помолиться, чтобы в Россеи (именно в Россеи) были такие же бассейны. Это же так прекрасно. Все дети бы радовались. А то мы вернемся в Самару, а там нет бассейнов, это так грустно». Так что Лева по- своему переживает за судьбы Родины. Быть может, эту идею возьмут на заметку власти. Приедем мы через пару лет в Самару: не город, а сказка, бассейны в каждом дворе.

– Что больше всего удивило, к чему привыкли быстро, а к чему до сих пор не приладитесь?

– Удивила чистота на улицах и улыбки. Американцы любят себя и уважают других. Идешь в парк с детьми по улице, машины притормаживают, водители желают хорошего дня. Пришла моя жена в социальный отдел, ее как кормящую маму сажают в офисе в специальное кресло с подставкой для ног, чтобы ей было удобно, а уже потом обо всем расспрашивают и бумажки требуют. Документооборот немалый, но если бумажка попала в государственный компьютер, ее не надо снова нести в соседний отдел или департамент. Многие данные государство получает с твоих слов, на доверии.

Удивило, что люди не боятся полицейских, уважают их, даже гордятся ими. Гордятся ветеранами – не только второй мировой, но всеми служившими в вооруженных силах. О них вспоминают не только по праздникам. Если узнают, что ты бывший или настоящий военнослужащий, обязательно скажут: «Спасибо, что служите своей стране».

Удивили специальные программы для кормящих женщин. Американцы считают, что если ребенок будет вскормлен натуральным грудным молоком, он будет здоров и крепок. Потому государство всячески поощряет кормление грудью. Кормящим мамам причитаются бесплатные продуктовые наборы: молоко, яйца, сыры, натуральные соки, фрукты, овощи, хлеб из цельных злаков, каши. Отдельная тема – культура вождения, ПДД и местная ГАИ. Сдавать теорию можно хоть на русским, хоть на армянском, хоть на китайском. Правила очень логичные и строгие. За проезд на красный свет – почти 500 долларов. Несколько подобных штрафов и можно остаться без водительского удостоверения. А без машины тут никуда.

У всех личные авто, потому общественный транспорт не развит. Мы с женой сдали на права с первого раза. А в речке, которая течет возле нас – в Америка-ривер, – водятся осетровые и золото. Много природного золотого песка, встречаются самородки, рядом золотоносные шахты, которые, правда, уже давно закрыты и только для туристов открываются. Так что болеем золотой лихорадкой понемногу.

– Интересуетесь тем, что сейчас происходит в России, в Самаре?

– Сначала я не вылезал с самарских информационных сайтов, а потом понял, что надо как-то отлепляться от любимой Самары, больше вникать в американскую жизнь. Мне здесь комфортней, чем в некоторых европейских странах, потому что американское общество мультикультурное, здесь все равно кто ты: русский, мексиканец, ирландец, индус, африканец или немец. Все прекрасно уживаются.

– Не боитесь, что сын начнет говорить на русском с акцентом?

– Лева в свои четыре года пошел в подготовительный класс. На следующий год ему идти в первый. Английский язык дети хватают быстро. Для того чтобы сохранить русский, родители возят детей в русскую воскресную школу, а также говорят на родном языке дома. Кстати, профессионально знать русский в Америке выгодно. Можно найти хорошую работу. Учитывая, что в Калифорнии много русскоговорящих, специалисты со знанием английского и русского – нарасхват.

– Чем вы сейчас занимаетесь?

– Журналистский опыт мне и здесь помог. Сотрудничаю с эмигрантскими и христианскими СМИ, издательствами, работаю специалистом по связям с общественностью русскоязычного образовательного центра. Я испытал на себе верность поговорки о том, что если Бог закрывает одну дверь в жизни, то Он открывает другую. Или евангельское: «Любящим Бога..., все содействует ко благу». В какой-то момент я решил, что впереди тупик, а он оказался трамплином для очередного взлета. Так что я благодарен Богу за новые горизонты. Благодарен и людям. Даже зло обернулось добром. Всем спасибо.

– Скучаете по Самаре?

– Ощущения разрыва с Родиной у меня нет. Скайп и социальные сети творят чудеса. Будто бы и не уезжал. Потому эмигрантской тоски я еще не ощутил. Скучаю по конкретным людям – по своей сестре и друзьям. Веду блог, благодаря которому тут познакомился с интересными людьми. Мы стали добрыми друзьями. Записал на местном русскоязычном радио серию программ о журналистике, политике и религии, сделал несколько телевизионных сюжетов для местного русского телевидения. В общем, работа, семья – некогда скучать.