Алексей Собченко, бывший москвич, а ныне житель Вашингтона, – переводчик с испанского, попал в Америку, можно сказать, случайно: по личным причинам. Уехал он давно, почти четверть века тому назад, но, как сам говорит, так и не стал «настоящим» американцем, как, впрочем, и перестал быть «настоящим русским».

– Алексей, так как вы попали в Америку? Да еще и в конце восьмидесятых, когда это было, видимо, сложно сделать?

– Да просто-напросто женился, вот и попал.

– Жена у вас американка?

– Американистей не придумать. Такая американская американка, настоящая, из этих мест, католичка.

– Не страшно было? Жена укоренена там, а вы – совершенно нет? Но язык, наверно, знали?

– В том-то и дело, что не знал почти совершенно! Я был переводчиком с испанского, а с английским у меня были большие проблемы…

– Стало быть, на работу вас брать не хотели?

– Понимаете, я такой человек, от скромности не умру, авантюрист немного… Так вот, я, приехав в Америку в январе, сразу же подал заявление, чтобы меня взяли на работу в Госдепартамент США…

– Ну вы даете! Без языка-то?

– Да, такой вот я… Выбрал себе месяц апрель для экзамена – думаю до апреля язык подучу и сдам…

– Как в анекдоте: если студенту завтра утром сдавать китайский, он его за ночь выучит?

– Ну, примерно… экзамен я, конечно, провалил, но потом мне позвонил один человек и сказал, что видел, КАК я его провалил, этот экзамен.

– То есть вы и провалили его талантливо?

– Просто он мне сказал, что я делал какие-то несуразные ошибки, которые легко исправить. И даже вот что предложил: я, мол, сказал этот человек, уничтожу эти ваши результаты, только вы никому не говорите. И приходите снова сдавать свой перевод – там надо было на русский язык перевести текст. И вот уже в августе я не то чтобы получил постоянную работу, но возможность подрабатывать получил таки…

– Да уж… Поразительная история…

– Вы знаете, когда я в СССР приходил устраиваться на работу со своим прекрасным знанием испанского, мне такую ерунду говорили! Вот вы, мол, никогда не жили в среде, не были за границей, мы вас принять не сможем, то да се…

– А вы что, до Америки никогда нигде не были?

– Даже в Болгарии не был, что самое смешное.

– И сразу быка за рога… Америка все же – не Болгария, нечто кардинально иное.

– Ну да, так получилось. Так вот, здесь отношение было очень благожелательное… Что поражает в Америке... Помните, как в фильме «Стал-кер», когда стоят три мужика в заветной комнате и понимают, что, начиная с этого момента, они могут начать жизнь с нуля. Так и в Америке: ты можешь начать жизнь с нуля, просто взять и «обну-литься». Это вообще-то вдохновляет.

– Далеко не всех вообще-то…

– Ну, а меня – да.

– Итак, вы попали в город Вашингтон… Я там была как-то: величественный город, имперский, прекрасный, редкой красоты…

– Вы просто не видели его запущенных и грязных районов: так называемых «черных» районов, где, на момент моего приезда, была самая высокая преступность в Америке и самый высокий уровень смертности… В то же время, в «белых» районах – самый высокий доход на душу населения, это действительно город местами весьма респектабельный.

– Сейчас так прямо не принято говорить…

– Ну что ж, врать? Ведь так и есть, и это известно всякому. Но я все равно давно здесь живу, причем в самом центре – тут у меня квартира. Мог бы, конечно, большой дом купить на эти деньги в пригороде, но не хочу: здесь моя среда обитания, привык. И окрестности, если по кольцевой дороге ехать, как тропики – красота неописуемая…

– Да, мы ездили на машине, красиво… А что по поводу ностальгии? Привычный мой вопрос эмигрантам. Отвечают, правда, весьма разнообразно…

– Долгое время никакой такой ностальгии я у себя в анамнезе не наблюдал. Друзья московские мне говорили: «Ну что ты не едешь? Неужели не скучаешь по родине?» А я им отвечал, что до сих пор не выбрал времени, чтобы поехать в Бразилию или Индонезию, а вы меня в Москву зовете. Чего я там не видел?

– Ну, а потом? Все-таки проявилась ностальгия-то?

– Какое-то время назад я вдруг начал смотреть русские фильмы – посмотрел «Вора» и «Страну глухих», к примеру. И был потрясен.

– Что так? Фильмы как фильмы: не шедевры же, хотя весьма качественные, конечно…

– Да не в том дело! Я ведь как любитель смотрю, не как профессионал. И вот что меня поразило до глубины души: что-то совсем иное, другая реальность, язык другой, совершенно не «советское» кино! И потом еще прочитал Сорокина с Пелевиным и вновь поразился: я-то полагал, что культура в этой стране давно почила в бозе, еще в 17-м году... А если что и было, то, скорее, как исключение, а не правило… Да и не в том дело-то, даже может, не в качестве, как таковом: а в том, что это было что-то совершенно новое, свидетельствующее о том, что страна не кончилась все же… Какой-то иной подход, что ли… Иной уровень говорения, свободы…

– В конце восьмидесятых один итальянский киновед показал неизвестные широкому зрителю советские фильмы в Локарно, на фестивале миллионеров. Программа так и называлась: «Неизвестное советское кино», и он показал «Иванов катер», «Мой друг Иван Лапшин», «Три дня Виктора Чернышова», «Короткие встречи» – то, что прошло у нас или третьим экраном, на задворках, или вовсе не было показано… Это был шок: как выяснилось, в СССР, оказывается, существовала параллельная культура.

– Да уж… Но вот на меня именно эти фильмы произвели сильное впечатление, о которых я выше говорил… Потом, когда я все-таки в Москву приехал, меня поразили женщины: была весна, и на улицы высыпали просто толпы красавиц: в каких-то воздушных платьях, изящные, красивые, совершенно не такие, как были при мне… Это вам не серые улицы, серые лица, серая одежда, как было в СССР… Ну а если шире взять – по поводу ностальгии – вот что я вам скажу: я, наверно, так и не стал американцем, но и русским тоже перестал быть, Нахожусь как бы между. Если суммировать это чувство отсутствия самоидентификации, то, можно сказать, что, извините, стал самим собой… Единственное, что меня не то чтобы печалит, но… Не могу здесь ни с кем особо поделиться красотой текста, написанного по-русски. Когда читаешь великих русских писателей, то начинаешь упиваться этим словом, текстом, а вот поделиться особо не с кем…

И еще: в моей записной книжке, я недавно это понял, всего-то два имени, – ну, три – американских. Остальные – или русские, и их большинство, или китайцы и латиноамериканцы. Это не ностальгия, это что-то другое.. Сложно определить…

– Это и есть ностальгия, вы уж извините.

– Ну, это ваше мнение. Я как-то по-другому все для себя определяю…