Я регулярно пишу о нью-йоркских гей-парадах с конца 80-х и помню ранние русские контингенты, начитывавшие от силы два десятка человек, с транспарантом Russian Federation.

В начале 90-х я познакомился под ним с юной Машей Гессен, будущей начальницей всех СМИ. Я зазвал ее к себе, дал в руки японскую винтовку «Арисака» с длинным штыком и 10 зарубками на ложе по числу убитых врагов и сфотографировал для «Нового русского слова». Старейшая русская газета в мире не симпатизировала однополой любви, но знала, что интервью с живой лесбиянкой явит собою кассовый материал, и к чести своей напечатала его безропотно и без изъятий.

С тех пор число эмигрантов из бывшего Союза в Нью-Йорке сильно выросло, и их контингент на главном гей-параде Америки увеличился соответственно. В прошлом году, по словам Елены Гольцман – основательницы «Американской ассоциации русскоязычных ЛГБТ» (RUSA LGBT), с ней вниз по Пятой авеню шагали около 70 человек, а в этом я насчитал уже полторы сотни, в том числе стайку гризеток в пионерской форме с плакатиками типа «Ходят слухи, что в Белоруссии начнут сажать геев!», «Антигейские законы в России – любить опасно!» или «Путин, что такое гей-пропаганда?».

Контингент нес антипутинские плакаты, а у одного полуголого парубка к соскам были прикноплены круглые портретики президента РФ.

Отцов города, в котором геи составляют изрядный процент избирателей, приглашать на их праздники не надо, потому что они придут сами. Хотя русскоязычный контингент в этом году маршировал вниз по Пятой в числе первых, мэр города Майкл Блумберг был далеко впереди с отрядом геев-мотоциклистов.

Но зато мимо прошла в кольце дюжих охранников глава горсовета Кристина Куинн, баллотирующаяся на место Блумберга, который в этом году, наконец, оставит нас в покое. Русскоязычные приветствовали ее радостными криками.

Лена Мещерякова с телеканала RTVI выудила Куинн из толпы и попросила ее прокомментировать новый российский запрет на гей-пропаганду среди детей. Глава горсовета, которая в мае прошлого года вступила в брак со своей партнершей Ким Каталло, запрет не одобрила и опять забурилась в толпу избирателей.

«Разговор о гей-пропаганде, я его совершенно не понимаю, – сказал мне 35-летний Геннадий Калиберда, который пришел на парад впервые. – Меня всю жизнь пропагандировали, чтобы я не был геем! И ничего не получилось. Это все равно, что, я не знаю, пропаганда рыжих волос. Чувства изменить невозможно, да и зачем?»

«Фамилия ваша от колибри, наверное, происходит», – сказал я с умным видом.

«Ну, я по размеру совершенно не подхожу!» – засмеялся верзила Калиберда.

По его словам, он пришел на шествие, чтобы поддержать геев в России. «Преследования геев, мне это кажется ужасным, – сказал он. – Меня это беспокоит, и я решил выйти. Мне стыдно; за родину, как говорится, обидно».

«У меня были проблемы с семьей, когда я открылся, что я гей, – поведал Калиберда. – Им было очень трудно это принять. Мне самому это было очень трудно!»

Геи вообще народ карнавальный, а сейчас восторгов им добавила победа, которую они одержали за четыре дня до этого, когда верховный суд США отменил ряд важных положений принятого при Клинтоне федерального «Закона о защите брака», признававшего лишь разнополые браки. В частности, решение суда распространило на семейных геев все федеральные льготы.

«Многие не понимают, насколько много прав это дает людям! – сказала мне основоположница Гольцман. – Например, право на воссоединение семей! Тот, кто в Нью-Йорке женился на ком-то из России, он теперь имеет право на воссоединение семьи. А я с моей женой могу теперь платить таксы (налоги) наравне с другими людьми!»

«Это плохо, что вам приходится платить налоги», – засмеялся я.

«Это правда, – согласилась Гольцман, которая пришла на парад с пригожей юной дочерью традиционной ориентации. – Конечно, люди должны платить меньше налогов, но в данном случае это говорит, что мы равны с другими!»

«Я, конечно, этого не ожидала, – сказала моя собеседница. – Я оптимист, но не в такой степени! В связи с этим парад, наверное, будет самый большой».

Парад действительно получился огромный. Вниз по Пятой в этот день прошли сотни тысяч людей. Русскоязычных контингентов на этот раз тоже было больше, в два раза.

«Разведка» донесла, что где-то на 39-й улице собирается вторая «русская» группа. Как мне объяснили, она «менее политическая, чем другая, и более тусовочная», хотя ее представительница белокурая Даша Нуждина такую характеристику отрицала. Разыскивая этот альтернативный контингент, я миновал огромную толпу молодежи в серых майках со словом Google на спине. На груди у них было слово Pride, «Гордость», имеющее знаковое место в лексиконе здешних геев.

Воскресный парад, например, официально назывался «Парад гей-гордости».

За гугловцами стояла группка флотских геев: долговязый усатый старик в белой форме – прямой, как фонарный столб, военная морячка в табельной белой юбке и гольфиках, а также бородатый боцман в фуражке и с кривой трубкой в зубах.

Мимо прокатили в инвалидном кресле улыбчивого усатого полицейского в форме. Другой прошел сам, размахивая флажком цветов радуги.

Так я постепенно добрел до здоровенного грузовика, капот которого был обтянут зеленой маскировочной тряпкой, а над кабиной был установлен транспарант с надписью «Из России с любовью. Оставьте ненависть позади». Возле него ходили по жаре молодые люди во фрагментах военной формы и девушки в маскировочных рубашонках и пилотках, которые им очень шли.

Я спросил, кто у них главный. Мне указали на худощавого парнишку по имени Паша. «Как вы себя называете?» – спросил я. «Никак! – бросил Паша, отказавшийся назвать фамилию. – У нас нет организации. Мы просто друзья, мы хотим без всяких организаций и структур просто отпраздновать сегодня нашу свободу».

«А все-таки?» – не отставал я. «Скажите «Русская платформа», – наконец, раскололся Паша, имея в виду не свою программу, а грузовик, на котором поедет на параде его дружный коллектив.

«Почему вас две группы?» – спросил я у Даши, которая приехала в Америку из Ярославля и работает, по ее словам, администратором в одном из самых престижных отелей Манхэттена.

«Ну, нас много». – «А почему вы не рядом друг с другом?» – «Чтобы нас больше было, – лукаво сказала Даша. – Раз прошли, второй прошли, в следующем году четыре раза пройдем. Мы будем о себе заявлять, чтобы все знали: русских много!»

«Откуда вы?» – «Вот Мила у нас из Украины, Андрюша из Украины, другой Андрюша из Москвы, Саша из Белоруссии...»

«Вы, наверное, рады отмене ДОМА?» – сказал я, имея в виду не жилище, а федеральный запрет на однополые браки, известный по-английски как DOMA. «Рады, конечно», – сказала Даша. «Мы должны быть равными!» – добавила Мила.

«Смотри, какая ушанка шикарная!» – воскликнула Даша, глядя на мужика с накрашенным зверским лицом, который продефилировал мимо нас на высоком дамском каблуке и в пушистой розовой ушанке.

«Вау!» – в один голос ахнула наша группка.

«Мы хотим, чтобы по всему миру такие законы поотменяли, потому что изначально мы рождены быть равными, – продолжала Мила. – Зачем разделять, кто-то лучше, кто-то хуже?»

«Зачем эти лейблы? – поддержал Андрей с Украины. – Они не нужны».

«Вот эти лейблы – геи, лесбиянки – зачем вот это ставить? – спросила Даша. – Все мы одинаковые, не надо лезть никому в постель. Кто как хочет, так и живет. Я же не лезу к стрейтам (натуралам) в постель. Что они там делают, мне абсолютно все равно».

«Как ваша фамилия?» – спросил я у Милы. «Уинн, W-y-n-n, ирландская фамилия», – объяснила она. «А девичья у вас была?» – «Винявска».

«Мы очень счастливы, что в Америке мы теперь единое целое, одна семья, и у нас есть права и защиты», – сказала мне интеллигентная россиянка по имени Ксения, женатая на Лизе, иранской армянке по происхождению, которая хлопотала рядом с их маленькой дочерью Софией.

«Десять лет мы боялись, что нас разлучат, – продолжала Ксения, психолог по образованию, а сейчас социальный работник. – И, конечно, боялись еще больше, когда мы решили, что у нас будет ребенок».

После отмены ДОМА эта проблема решена. «Я верю, что и в России все изменится!» – убежденно сказала Ксения, которая участвует в гей-движении на далекой родине.

Скоро русскоязычная колонна двинулась вниз по Пятой, где тротуарные толпы встречали ее приветственными криками. «Мы из России, мы с Украины, мы из Казахстана, мы из Узбекистана! – отвечали им в мегафон. – Пожалуйста, поддержите нас!».