На фоне слухов о возможном третьем процессе над Михаилом Ходорковским корреспондент Алексей Романов встретился с его сыном Павлом, который теперь проживает в США. Встреча состоялась на слушаниях в Европарламенте, где тот требовал от евродепутатов повлиять на Россию и добиться освобождения его отца.

– Как вы думаете, есть ли у Михаила Ходорковского шанс выйти на свободу в ближайшее время?

– На мой взгляд, перспектива третьего процесса – это конкретное желание небольшой группы людей из руководства правоохранительных органов, которые, работая над вымышленными уголовными делами против моего отца, хотят вновь доказать свою профпригодность и лояльность режиму. Все эти годы они заставляют самых разных людей давать ложные показания против моего отца, не брезгуя и угрозами. Не исключаю, «дело ЮКОСа» до сих пор их кормит и позволяет развивать карьеру.

– Вы не вернетесь в Россию, пока ваш отец за решеткой?

– Пока за решеткой – точно не вернусь. Не хочу давать кому-то возможность оказывать на него психологическое давление.

– Как вы с ним общаетесь?

– Регулярно переписываемся и иногда говорим по телефону. Не сотовому, конечно, это обычная будка с карточкой. Нас много (членов семьи. – А. Р.), и ему приходиться делить время на всех.

– Мы с вами встретились практически спустя год после акции 6 мая на Болотной площади. Следили ли вы за развитием событий в России, сменой массовых протестов на массовые репрессии? Какова ваша оценка этих событий?

– Путин использовал небольшую передышку, которая была дана ему в начале 2012 года, чтобы начать кампанию по запугиванию населения. В результате чего властью произвольно были выбраны представители самых разных оппозиционных движений и подвергнуты преследованию со стороны силовиков. Однако эта «кампания страха» не достигнет нужных властям целей и не приведет к столь желаемой долгосрочной стабильности.

– Можно ли считать фигурантов «болотного дела» такими же «агнцами» режима, каким в свое время был ваш отец? С той лишь разницей, что его пример был уроком для олигархов, а сейчас настала очередь оппозиционно настроенной части общества.

– Безусловно. Этим ребятам ломают судьбу, чтобы насадить чувство страха в обществе. Я горжусь этими людьми, которые не сломались и не пошли на поводу у следствия, хотя им было что терять.

– Вы поддерживаете введение «списка Магнитского»?

– Это очень хороший способ наказать отдельных нарушителей прав человека. Мне кажется, население России понимает, что в подобном списке окажутся как раз те люди, которые перекрывают движение на встречной полосе, требуют взяток, мешают открывать малый бизнес и так далее, а потому отношение к нему по большей части позитивное.

– По опыту вашего общению с русским населением Америки сложилось ли у вас впечатление, что за последние годы число политэмигрантов в США увеличилось?

– Статистических данных нет, но количество политэмигрантов растет. Лично я знаю нескольких людей, которые приехали в Америку после «болотных» событий. В начале 2011 года такого не было, сейчас же у людей чемоданное настроение.

– Чувствуется ли, что тема России для Америки далеко не на первом месте? Кого в Америке на самом деле волнуют права человека в нашей стране?

– Внешняя политика в отношении России – в принципе это один из важнейших вопросов для американцев. В последнее время она, правда, сосредоточена на быстрых решениях конкретных задач вроде транзитных коридоров в Афганистане, обменов шпионов, как тот комичный случай с высылкой Райана Фогла, доведенный до абсурда.

– Если бы вы встретились с Владимиром Путиным, какой бы вы вопрос ему задали?

– Я предпочитаю о Путине вообще не думать. Он неоднократно продемонстрировал, что для него не важны ценности, к которым можно было бы апеллировать. С такими людьми не очень хочется говорить, у них совершенно другая система координат. Путин очень умный человек и умеет очень грамотно вести переговоры – я уверен, что любой заданный мною вопрос не поставил бы бывшего чекиста в тупик. Принципиальный вопрос, который можно было бы задать: что обеспечило бы мирную передачу власти другому человеку в конце его президентского срока. Я думаю, что он бы от ответа ушел.

– Сейчас идет суд над Алексеем Навальным, к которому приковано пристальное внимание – как в России, так и за ее пределами. Каково ваше отношение к фигуре Навального?

– Мне он интересен своими антикоррупционными расследованиями и попытками борьбы с узурпацией власти. Суд над ним вновь показывает, как российские следователи умеют сделать якобы криминальным нормальное функционирования предприятия. Ситуация напоминает мне суд над отцом, когда он объяснял прокурорам базовый принцип функционирования компании в условиях рыночной экономики.

– В одном из своих последних выступлений в Европарламенте вы сказали, что оптимистично настроены по отношению к России. В чем причина оптимизма?

– Общество за два года развилось и прогрессировало настолько, как невозможно было представить еще три года назад. Та огромная группа людей, которая участвовала в протестах, заставляет меня думать, что перемены в России наступят очень скоро. Я думаю, что кампания страха, запущенная властями, приведет к обратному эффекту – и не факт, что нам придется ждать даже до 2018 года, до конца третьего срока Владимира Путина.

– Ваш отец ранее не раз говорил, что после освобождения не будет заниматься политикой в России. А вы свое будущее в российской политике видите?

– На сегодняшний день нет. Сегодня мне хочется стать успешным бизнесменом, а потом уже думать о политическом будущем.

Алексей Романов