11 июня российско-американскому киноактеру Олегу Видову исполнилось 70 лет. Его работы в советских лентах зритель помнит и любит по сей день: главная роль в фильме «Всадник без головы» – Морис Джеральд, небольшой, но запомнившийся образ старшего лейтенанта милиции в картине «Джентльмены удачи», князь Гвидон в «Сказка о царе Салтане». Видов снимался много, был хорош собой, фотографии с его портретом в советские годы раскупали восторженные поклонники, его называли «секс-символом». Но этот роскошный блондин в зените славы вдруг уехал из Советского Союза, вначале в Югославию, а потом в Австрию, Италию. А в результате оказался в Америке, вызвав многочисленные пересуды и домыслы… В этом году юбилей не только у самого Олега Видова, но и у фильма «Конец света» – 50 лет. Это фильм в котором он впервые появился на экране. А также 25 лет фильму «Красная жара», в котором он был партнером Арнольда Шварценеггера.

– Олег Борисович, попав в Америку, вы получили приглашение сыграть в фильме «Красная жара» с Арнольдом Шварценеггером.

– Да, «Красная жара» – моя первая роль в Америке. Меня пригласил сниматься режиссер и сценарист Уолтер Хиллат. Сделали несколько моих проб на «плохого человека». Я пробовал по-английски говорить с своеобразным акцентом. Режиссер посмотрел и говорит: «Ты актер хороший, но у тебя глаза ДОБРЫЕ!». Я подготовился, делал на пробах все, что надо – стрелял, падал, прыгал. Но режиссер сказал: «Понимаешь, нам нужен человек, которого люди просто увидели и сразу возненавидели». И он дал мне роль партнера капитана Ивано Данко. Потом мне сказали, мол, готовься, едем в Венгрию, в Будапешт. Я боялся ехать. Я же до этого самовольно уехал из СССР, думал, что меня могут вернуть. Но в те годы уже началась перестройка, намечались какие-то другие перспективы, перемены в советской идеологии.

Помню, я приехал в Будапешт в бейсбольной кепке, в очках. Выхожу по трапу, ко мне идет девочка-венгерка, говорит: «Олег Видов, дайте мне автограф». Я понял, что за очками не скроюсь от поклонников! (смеется).

В Венгрии я уже ранее снимался – в фильме о советском офицере, который спас венгерских офицеров, отказавшихся воевать на стороне Германии, и их фашисты собирались расстрелять. И я рад был снова приехать в Будапешт для съемок в «Красной жаре». Этот город мне уже был как родной, на время словно бы вернул меня в мой прежний мир…

Снялся и вернулся в Америку, слава Богу, без всяких помех. Актерская профессия все-таки вне политики. Что можно ожидать от актера кроме хорошей роли!

А «Красная жара» – это большой фильм, который, что интересно, увидели в Советском Союзе, увидели, что я жив и здоров. Правда, в фильме я погибаю, в конце концов. Но все равно, как мне передавали, люди в СССР смотрели и говорили, мол, как это Видов в Голливуд попал?!

– Это был некий вызов с вашей стороны?

– Нет. У меня на самом деле вообще другие планы были. Не думал, что буду сниматься. Понимал, что английский – это очень большая преграда. Рассчитывал заниматься совсем другими делам. Но так получилось, что меня уговорили начать сниматься в кино в Голливуде.

– Как вам «железный Арни» в работе и общении?

– Арнольд молодец. В группе потрясающе вел себя, доброжелательно, дружески. Очень хорошо относился ко мне. Даже с уважением. Мы вместе с ним интенсивно работали. Были увлечены общим делом. Говорили с ним о жизни. Я же после Югославии в Австрии пару месяцев жил. Арнольд узнал про мои проблемы. Он относился ко мне понимающе, потому что он же тоже эмигрант. Эмигранты друг друга понимают, даже если они из разных стран. Понимают, как это сложно, тяжело, проблемы с языком, работой. Еще на съемках у меня были проблемы со здоровьем. Арнольд часто спрашивал, как я себя чувствую, относился очень тепло.

После съемок в «Красной жаре» я еще снялся в «Дикой орхидее» в Бразилии. Там мне стало совсем худо. И тогда у меня определили опухоль на гипофизе. Но не раковую, к счастью. Хотя риск оставался. Но ничего, после операции очухался. После этого я живу уже 28 лет. Вообще, надо очухиваться. И заниматься своим здоровьем и здоровьем своих близких – это самое главное.

– Как вы относитесь к мнению, что фильмом «Красная жара» американцы поиздевались над русскими?

– Я не вижу там издевательства! Просто, понимаете, поскольку съемки проходили в Венгрии, играть русских героев пригласили венгерских актеров, которые говорили на жутком русскоподобном языке. Думаю, если бы герои говорили нормально русском, не было бы такой неприязни. Режиссер снимал так, как понимал, чувствовал. А сам Арнольд – чем он хуже какого-нибудь милиционера, выходца из Сибири, мощного, азартного, который привык обуздывать нарушителей порядка своим способом… Характер советского милиционера был очень симпатично показан Арнольдом. Он играл простака, но не дурака, там не было стереотипа. Фильм, на мой взгляд, хорошо сделан. Один из американских фильмов, где с симпатией говорили о советском человеке. Сделали фильм о русском милиционере и сделали с симпатией. Просто американцы, которые заняты своими делами, иначе относятся к таким обстоятельствам, чем в России.

– Из знаменитых голливудских актеров с кем вы еще работали?

– С Микки Рурком снимался в «Дикой орхидее». В фильме «13 дней» – с Кевин Костнером и другими.

Микки Рурк – человек особой судьбы, с хорошим юмором. Талантливый, неожиданный. Сделавший сам себя. Доброжелательно ко мне относился. Вообще всегда состоявшиеся актеры относятся друг к другу с огромной симпатией, потому, что они знают «почем фунт лиха». Только человек малопрофессиональный может выпендриваться, кого-то обижать.

– Вы хорошо выглядите!

– Жена у меня хорошая, держит меня в хорошей форме. Она очень добрый, чудесный человек. Она объездила весь мир, работая журналистом. И она, и я, мы всю жизнь работаем. Мы очень хорошо понимаем друг друга, у нас много общего.

Мы с ней как единое целое, друг друга поддерживаем. Нам вместе хорошо. Повидали и она, и я, очень много. У нас широкое восприятие мира… Я считаю, что женат на ней с того момента, как ее встретил.

– А как вы познакомились?

– Осенью 1985 года, находясь временно в Италии, я поселился в доме у актера Ричарда Харрисона. Там же останавливалась американская журналистка Джоан Борстен.

Когда она приехала, я увидел умного, внимательного, отзывчивого человека. Как увидел ее, так больше и не расставались. Прожили вместе уже 28 лет. У нас крепкий брак.

– Говорят, у вас сын живет в Америке?

– Да, сын из Одессы – Сергей – живет в Америке. Есть от прошлого брака сын Слава, он живет в Москве.

– В советские годы ходили разговоры, что стараниями вашей второй жены Федотовой и благодаря ее высоким связям вы получали главные роли в кино? Она была подругой Галины Брежневой.

– Вы знаете, на людей кино трудно давить – это же творческие личности. На главную роль «Всадник без головы» меня утвердил режиссер Владимир Вайншток – он увидел меня в Югославии и предложил мне роль Мориса Джеральда.

Там я снимался в фильме «Битва на Неретве» (съемки были в Югославии) в 1968 году. Я уже снялся в картине «Красная мантия» (Дания) – серьезном фильме в моей творческой биографии, дело было ответственное – надо было сыграть викинга 12 века, героя скандинавской саги о Хагбарде и Сигне – история повлиявшая на создание Шекспиром Ромео и Джульетты: там и любовь, и трагедия. И я играл – никакого блата не было… И женат я тогда был не на Наталье Федотовой, а на Марине.

– Еще писали, что причина вашего развода с Федотовой – ваш роман...

– Это все чистая неправда. Мы развелись в 1976 году и все.

– Но вы решились на развод с подругой Галины Брежневой! Таких врагов наживать!

– У меня были доброжелательные отношения и с Галей, и с Юрой, ее мужем. Они ко мне хорошо относились. Мне ничего от них не было нужно. Мне нужно, одно – чтобы я сыграл хорошо роль. Они мне этого дать не могли. Самому надо играть. А плясать перед ними вприсядку – не плясал. Вот и разница... Было это все давно. Поезд ушел. Сейчас жизнь другая, интересная.

Надо уметь жить не прошлым, а настоящим. Этого не хватает русскому человеку – чтобы он жил настоящим. Даже не будущим, а настоящим. И не ныть, а, наоборот, находить свои пути. И дело не в деньгах – дело в тебе. Потому что счастлив человек совершенно от другого. Деньги никогда не дают абсолютного счастья, они дают определенные удобства. А счастье – не в деньгах. Моя душа радуется, когда хорошо вокруг, когда люди рядом хорошие. Когда есть удовольствие от работы. Нас в Советском Союзе учили любить всех других, и мы жили для других, для общества, для будущего страны, забывая о себе.

Но необходимо, в первую очередь, любить себя, свою независимость. Конечно же нужно думать о других, но не сдаваясь, не растворяясь в толпе, ведь каждый человек – он единственный в этом мире и ему себя надо уважать и любить.

– Но все же расскажите, вы уехали из СССР потому что вам не давали работать?

– Это один из моментов. Все в комплексе. Не то, что не давали сниматься. Не давали сниматься и раньше. Просто стали вставлять палки в колеса. Скажем, я учился на режиссерском во ВГИКе, на экзамене успешно показал свою дипломную работу. Мне говорили, что моя бывшая супруга звонила во ВГИК, требуя чтобы мне не выдавали диплом. Но режиссер Ростоцкий, невзирая на давление «сверху», поставил мне «отлично» за режиссуру. Я получил квалификацию режиссера кино и телевидения…

Регулярные попытки бывшей жены испортить мне жизнь и карьеру тогда послужили одной из причин моего отъезда... Я женился на югославке и уехал к жене. Мне оформили пребывание там 72 дня. Я там много снимался. Но наступил момент, когда меня вызвали в полицию и приказали в 72 часа покинуть Югославию, подразумевая вернуться в СССР. Тогда один мой друг — актер Мариан Сренц – помог мне переехать в Австрию, где я прожил у него два месяца. А потом мы отправились в Италию и там я встретил мою будущую жену. В американском посольстве мне оформили право проживания в Америке, как особо талантливому человеку.

К моему сожалению, в прессе часто сообщалось много не– точного обо мне. И в том числе, как я попал в Америку. Сегодня в интернете есть мой сайт, где можно прочитать, как было в действительности. 

– Чем сегодня вы заняты?

– У нас с женой есть бизнес, это параллельно к моим съемкам. Работаем. Неправильно думать, что в Америке все легче, чем в России. Везде надо работать, вкалывать. Когда человек привыкает к работе, то это становится естественным, нормальным состоянием его жизни – работа, рост в своей профессии и так далее. Если человек учится, повышает свою квалификацию – он поднимается. А если человек сидит на месте, сложа руки и говорит, что у меня нет выхода – то его никогда и не будет. Есть русская поговорка – «На Бога надейся, а сам не плошай». Я этому следую.

Алексей Осипов