Участник Второй мировой, член всеамериканской Ассоциации Ветеранов и участников Второй мировой войны Владимир Иосифович Шайкинд продолжает воспоминания о войне. Его короткая зарисовка лишь одного военного эпизода позволяет воссоздать полную картину происходящего на войне с отдельно взятым человеком. Это слова очевидца о цене человеческой жизни и смерти на войне, не о привычных патриотичных: «о подвигах и славе», а просто: о человеке на войне. О жизни и смерти.

С. Табаровская, радиопрограмма на русском «Мы, Техас и Россия»

Гибель людей на войне неизбежна, как неизбежны плачи матерей во всей огромной стране «от края и до края». Страдания каждой отдельной семьи особенно тяжелы.

Как же проходит этот печальный ритуал на фронте?

По-разному в разных местах, в разных воинских частях и родах войск. Артиллеристы, летчики, танкисты, потери среди которых в процентном отношении к общему числу их состава «относительно» невелики, сами хоронили своих погибших, иногда с воинскими почестями, в зависимости от обстановки и ранга павшего. В любом случае его придадут земле, поставят столбик или пирамидку со звездой или крест и напишут табличку с его именем, датами рождения и смерти. Место захоронения отметят на штабной карте и кому-нибудь из местных жителей поручат присматривать за могилой, иногда за вознаграждение.

В последующие годы эти захоронения переносились на местное кладбище, создавались братские могилы с именами погибших.

А как же идет в свой последний путь «пехотный Ваня», т.е. рядовой солдат пехоты (по военной кодировке «карандаш»), которых гибнет больше всех.

Автор просит прощения за фамильярное название воина «Ваня». Под этим именем подразумевались все воины бывших республик Советского Союза.

Ведь недаром в репертуаре Ансамбля песни и пляски Советской Армии была песня со словами: «по-армянски Аванес, по-грузински ты – Вано, а по-русски – Ваня». Да и по «международным» кличкам всех советских называли Иванами (немцев – Фрицами, французов – Жанами, англичан – Томами).

В армии низшей самостоятельной административно-хозяйственной единицей является полк и ему равные (в просторечии – войсковая часть). Здесь издаются приказы о зачислении или исключении из списков части, имеются разные службы, есть печать и Боевое знамя, т.е. все, что должно быть у законного юридического лица. Именно в этом звене – в стрелковом полку, где потери огромны, и создается «похоронная команда». Обычно это отделение из 5-6 солдат пожилого возраста во главе с сержантом. Им выделяется грузовой автомобиль типа «Зис-5».

Этот грузовичок в темное вечернее или ночное время выезжает на бывшее поле боя, и солдаты разыскивают погибших. Находят уже закостеневшие в разных позах тела (летом с запахом тлена) и: «Раз – два взяли...». Тела навалом грузят в кузов автомобиля и везут к найденной большой воронке от снаряда или бомбы и разгружают.

А как же с опознанием погибших? Посмертным «паспортом» каждого солдата и офицера был пластмассовый патрончик, в котором помещалась записка с указанием фамилии, имени, отчества, воинского звания, даты рождения, даты призыва в армию и наименования военкомата места призыва. Всего этого было достаточно для установления личности погибшего.

Надо помнить, что это происходило в военных полевых условиях: то нет «патрончика», то нет части тела, где он хранился, то тело вообще разорвано на куски. А если поиски происходили во время дождя, холода и в непроходимой грязи и непереносимых запахов разлагающихся человеческих тел, то нужно было иметь высокое чувство долга, чтобы обязательно найти и «патрончик», а, значит, и имя воина.

Имя не найдено. Что тогда?

Тогда это – «пропавший без вести», т.е. он не убит и не ранен, возможно, он сдался в плен и тогда приравнен к предателям, а его семья – семья изменника, и ей не положено пособие за потерю кормильца. Семья живет в условиях морального осуждения соседей и односельчан. Таких, пропавших без вести, миллионы.

Иногда на полях сражений оставались тысячи тел и тогда к погребению привлекали местных жителей, которые стаскивали полуразрушенные тела к месту будущего погребения и не искали «патрончики».

Почти 70 лет белеют солдатские кости в лесах Карелии, в болотах под Ржевом, в пущах Украины и Беларуси. Они отданы на разграбление «черным копателям» – искателям военных трофеев. И лишь изредка, усилиями энтузиастов, к павшим за Родину возвращаются их имена. Люди желают знать правду о жестокой войне.

В газете «В новом Свете» от 09.09.2011 напечатана статья о сталинских «самоварах», то есть о 450 тысячах инвалидах войны – ампутантах: воинах, оставшихся калеками.

9 мая 1945 года застало меня в Ленинградском госпитале на излечении после ранения. В больничной палате на 19 коек было 17 ампутантов. Когда прозвучало по радио «Заявление Советского Правительства о капитуляции Германии», раздался общий протяжный стон: «Что с нами будет, как нам жить дальше?». Их опасения оказались не напрасны. Для того чтобы калеки не портили своим убогим видом улицы городов, неблагодарная Родина упрятала их на долгие годы в инвалидные дома с содержанием и режимом близким к лагерям заключенных.

Истинная история Войны все еще пишется, люди ждут новых правдивых страниц о событиях тех лет.

Владимир Шайкинд