В прошлых номерах газеты мы публиковали впечатления академика из России Михаила Эпова от поездки в Хьюстон на Дни сибирской науки. Сегодня свое мнение высказывает руководитель отдела внешних связей СО РАН Сергей Прокопьевич Заковряшин.
Хьюстон – очень интересная точка на карте США. Это один из центров американской науки (традиционно университетской), центр исследований космоса (штаб-квартира НАСА) и нефтегазовой отрасли. Хьюстон занимает уникальную позицию в российско-американских связях. Хорошим транспортным плечом является прямой рейс Москва-Хьюстон, в Центре управления полетами НАСА работает постоянная, около 10 человек, группа российского ЦУПа. В Хьюстоне исторически сложилась большая русскоговорящая научная диаспора, в том числе несколько десятков выходцев из новосибирского Академгородка. В этом городе открыто консульство России, обслуживающее все южные штаты, причем при консуле Николае Бабиче объем российско-американских контактов именно через Хьюстон увеличился почти втрое.
Вообще, многое зависит от людей. В Хьюстоне живет очень инициативная Софья Таборовская, редактор русской радиостанции. Она была в значительной степени мотором многих знакомств и контактов, а встречу делегации СО РАН и «научной диаспоры» устроила на лужайке перед собственным домом. Наши соотечественники играют особую роль, стремясь поддерживать и профессиональные, и духовные, и просто человеческие контакты с Родиной, в том числе с новосибирским Академгородком.
Мы привыкли проводить черту по государственной границе: уехал – значит, отрезанный ломоть. Это идеология вчерашнего дня, причем неконструктивная. Профессор Алекс Игнатьев вообще уже потомственный эмигрант, если так можно выразиться. Он известный ученый, руководит крупным, даже по американским меркам, Центром новых технологий в университете Хьюстона. Игнатьев занимается новыми материалами для космических технологий, в том числе и получаемыми в космосе, и имеет хороший опыт менеджера. Сегодня он руководит американо-российско-казахстанским проектом в этой области с бюджетом около полумиллиарда долларов, в скором времени будет встречаться с Нурсултаном Назарбаевым. Этот человек сохранил не только русский язык и культуру, он стремится поддерживать профессиональные отношения с Россией: в начале осени предполагается приезд Игнатьева в новосибирский Академгородок, работа в институтах СО РАН и чтение лекций в университете. Алекс Игнатьев знает наш реальный потенциал, в том числе и в области космических технологий, и понимает, что в условиях сокращения космических программ США международное сотрудничество должно развиваться.
При этом в Америке другие масштабы, другие уровни развития. Государственный университет Хьюстона по финансированию только научной деятельности сравним со всем Сибирским отделением. Студентов там обучается около 30 000 – что тоже адекватно всему количеству сотрудников СО РАН. Посещая лаборатории этого и других университетов, наглядно принимаешь реальность, которую у нас признают не все: а именно то, что в научном отношении Россия от США существенно отстает.
Америку и в целом нельзя рассматривать в старой парадигме, как паритетного стратегического антагониста. Встречи в Хьюстоне показали искреннее стремление американской стороны ко вполне конкретному сотрудничеству. Южный университет Техаса – «цветной» университет. На его территории практически не замечаешь светлокожих людей. Правда, во время встречи с ректором рядом с ним сидела девушка европейской внешности. Она оказалась не просто переводчицей, а студенткой (точнее, магистранткой) из Екатеринбурга, металловедом по специальности. В свое время она сама нашла в Интернете информацию о возможностях обучения для иностранцев, приехала в Техас и, кстати, обратила внимание на дружелюбное и бережное отношение к себе со стороны представителей других рас. Обучение обходится ей, по нашим меркам, дорого: 6 000 долларов в семестр, но для этого ей платят стипендию около 1 500 долларов в месяц и дают возможность подрабатывать. Но по сравнению с «белым» университетом Хьюстона это относительно малобюджетный вариант.
В университетах Техаса мы обратили внимание на сверхсовременную приборную базу, без какой-либо скидки на «учебный» характер применения. Некоторые установки стоят миллионы долларов каждая, и студентов достаточно рано, с младших курсов, учат и допускают на них работать. Без этого, объяснили американские коллеги, не подготовить по-настоящему высококвалифицированного специалиста. Университетский профессор работает над своей тематикой, но при этом у него потоком проходят обучение студенты, используя то же оборудование.
Сравнивая состоятельность российских и американских государственных университетов, следует не забывать о том, что у последних есть несколько источников дохода: и федеральные ассигнования, и бюджет штата, и частные пожертвования, и коммерческая деятельность.
Как мы знаем на примере Силиконовой долины, многие университеты США владеют землями и сдают их в аренду. А в Техасе ситуация интересна тем, что на некоторых таких участках нашли нефть, безуспешно пытались их выкупить… И теперь одним из источников доходов ряда техасских университетов являются платежи от нефтедобытчиков за права пользования такими территориями.
Американские университеты показались нам, кстати, почти образцовыми с точки зрения порядка и сознательности их обитателей. Погода стояла жаркая, но не встретилось ни одного студента с баночкой пива. Техасцы, вопреки нашим представлениям, вообще потребляют ничтожно малое количество хмельного.
В целом же у меня несколько изменились представления об «американском менталитете», каким его представляют по книгам и кино. Пресловутое чувство свободы и осознания своих прав произрастает из системы общественных ограничений, причем довольно жестких. По крайней мере, в городе Хьюстон, штат Техас.
подготовил
Андрей Соболевский