Джо Джемеил – самый успешный практикующий адвокат в мире. Его состояние оценивается в $1,5 млрд. Поворотным пунктом его карьеры стало легендарное дело «Pennzoil vs Texaco», по итогам которого истец получил $10 млрд. – самую большую компенсацию в истории правосудия США, а гонорар самого Джемеила составил невероятные $335 млн. Помимо этого Джемеил известен своим эпатажным поведением в зале суда (как, впрочем, и за его пределами), склонностью к сквернословию и, в целом, бескомпромиссностью. Джо Джемеилу 86 лет, он живет и работает в Хьюстоне.

О детстве и начале карьеры

Мой папа приехал из Ливана, когда мне, если я правильно помню, было 12 лет. Два его старших брата и отец уже жили в США. Судя по историям, которые мне рассказывали, папе тут не слишком-то нравилось – эта страна была слишком «ковбойской» для него, и он уехал обратно в Ливан.

Я начал изучать медицину в Техасском университете. Не знаю зачем. Наверное, просто был глупым.

У меня было пять «неудов»: биология, зоология, немецкий, химия и еще какая-то хрень. Но это были не настоящие «неуды», я просто не пришел на экзамены.

Потом я вернулся в Техасский университет, где хотел изучать право. Но просто так поступить я не мог: средний балл был слишком низок из-за этих пяти «неудов». Тогда я пошел к декану, который оказался полным муд**ом, а от него уже к декану Парлину. Тот симпатизировал мне. Его племянник погиб на войне, он служил на флоте, как и я. Я рассказал ему свою историю, и он согласился переписать документы так, чтобы избавить меня от «неудов». Если бы не этот случай, я бы никогда не стал юристом. Вот почему я делаю все это для Техасского университета. (Джемеил ежегодно отчисляет ему несколько миллионов долларов в качестве благотворительности).

Тогда я был чертовски наивен. Я даже не понял, что мне нужно сдавать дополнительные экзамены на юридический. Я просто начал ходить на занятия. А они, похоже, решили, что я все сдал, раз хожу.

О первом деле

Мы часто пили в баре у Тони, куда захаживала женщина по имени Дороти. Однажды она открывала пиво Pearl, бутылка разбилась, и Дороти порезала палец. Через некоторое время я сказал: «Черт, а давайте засудим их». Мы не знали, как это сделать, но все равно подали иск к пивоварне. На процессе адвокат ответчика – Мак ДеГерин – заявил ссылку на защиту привилегией. Я понятия не имел, что это вообще такое. Тогда я посмотрел на судью и спросил: «А что мне теперь делать?». Судья начал ухмыляться и вдруг сказал: «Мак, найдите денег и заплатите парню. $500 будет достаточно». Я тогда подумал: «Господи Иисусе! 500 баксов за порезанный палец!»

Судья вновь обратился ко мне: «Как вам такое предложение?». Но мой отец владел магазинами, поэтому я с детства умел торговаться. «Что ж, $1000 будет более справедливой компенсацией, ваша честь», – ответил я. «Мак, семьсот пятьдесят и договорились», – отреагировал судья. Адвокат позвонил по телефону: «Есть! Семьсот пятьдесят!». Потом я снова посмотрел на судью: «Ваша честь, а сколько причитается мне?». Тот сказал: «Обычно – треть». Тогда я и понял, чем буду заниматься в жизни.

О работе адвоката и собственной практике

Я видел много адвокатов в судах. В итоге присяжные просто решают, кто из них был менее скучен, и выносят вердикт. Это очень печально. Но и я тоже не устраиваю театр. Я всегда с уважением отношусь ко всем участникам процесса, спросите у любого судьи.

Я предпочту, чтобы у меня на заднице вырос нос, нежели ехать в Делавер и объясняться за свое поведение перед судьей.

Я беру гонорар в процентах. Я не использую фиксированные ставки, а также не принимаю почасовую оплату.

Полагаю, я довел до конца больше дел, чем кто-либо из ныне живущих американцев.

Если вы не вовлечены в процесс на эмоциональном уровне, ваш клиент не получит того, на что вы на самом деле способны.

Не так много хороших адвокатов по гражданским делам. Знаете, найти такого – это как найти драгоценный бриллиант. Из осла не сделать скакуна. Его можно кормить как скакуна, заботиться о нем как о скакуне и дать ему подходящее для скачек имя. Но это все равно будет осел. Что-то улучшить, конечно, можно. Но мы говорим о праве – неточной науке. Тут неосязаемые активы, вроде таланта, важнее образования.

Мне предлагают много денег, но это меня не заводит. Чаще всего я представляю в суде детей, вдов и чудовищно искалеченных людей.

Когда я защищал в суде Музей изящных искусств, присяжные удалились на целых 37 минут. Какой-то репортер спросил меня: «Как вы думаете, почему так долго?». Тогда я объяснил ему, что они просто слишком долго разворачивают свои проклятые сэндвичи.

Не могу вспомнить дело, которое хотел бы провести по-новой. Я не живу прошлым. Мне нравились все мои дела. Некоторые запомнились чуть больше, а некоторые, которые другие приписывают к самым важным в моей карьере, на самом деле не были таковыми.

Когда я начинал бизнес, считалось некрасивым давать свою визитку, если у тебя ее не просят. Сейчас же у адвокатов собственные рекламные щиты.

Об американском праве и политике

Закон – это не кусок цемента. Он нужен, чтобы помогать людям.

Марк Твен правильно сказал: «В Америке есть только один преступный класс – это Конгресс».

То, что сейчас пытаются сделать с гражданскими процессами в США, это не реформирование, а деформирование.

Я перечитываю Декларацию Независимости каждую неделю. Это не занимает и 10 минут.

О деле «Pennzoil vs Texaco»

Все были уверены, что я проиграю дело «Pennzoil vs Texaco». Мне говорили, посмотри на присяжных: половина – вчерашние студенты, половина – женщины. Эти люди не могут мыслить категориями больших денег. Но я отвечал, что это не важно. Дело было о том, держишь ли ты слово, или же идешь и берешь чужое. В этом суть гражданского права. Не важно, о чем речь, о машине или стратегических запасах нефти.

Вечером перед решающими прениями по делу «Pennzoil vs Texaco» ко мне приехали мои друзья на лимузине и позвали выпивать. Я пытался объяснить им, что это дело всей моей жизни, черт возьми, чьей-либо жизни, и мне нужно готовиться, но они никак не хотели этого понимать. Мы пили всю долбаную ночь, на утро я едва мог смотреть прямо.

Потом мы отмечали победу у меня дома – пили пиво и ели гамбургеры. У меня с той ночи до сих пор на стене висит приходный ордер на $3 млн.

О деловой Америке

Корпоративной Америкой управляют пафосные, надменные, самовлюбленные и убогие люди. Их оценки и недооценки сделали меня богатым.

Я считаю покупку кокаина более выгодной инвестицией, чем вложения в хедж-фонды.

О себе

Однажды я был на Гаваях, гулял по пляжу и вдруг упал. Не было ни боли, ни даже какого-то беспокойства, только кружилась голова. Через какое-то время я сумел придти в себя и сесть. Потом я спокойно отправился к себе в номер. Пришла моя жена, Ли, и поняла, что у меня был инфаркт. Она потребовала, чтобы мы немедленно поехали в больницу, но я отказался и просто отвел ее поужинать. На следующий день мы вернулись домой. Лечащий врач ждал меня у себя, но я опять не пошел. Чувствовал себя хорошо, даже сам нес чемоданы. Боли не было, но на всякий случай я все же выпил шесть стаканов виски и принял шесть таблеток аспирина.

Я закончу практику тогда, когда мне сделают лоботомию и хирургически удалят у меня эго. Но вообще я не могу представить, что буду просто сидеть дома. Я много путешествую, к тому же обычно начинаю пить достаточно рано днем. Если мне нечем будем заняться, это вскоре станет плачевным зрелищем.

Вообще, это все очень долгая история. Я вам расскажу, когда у нас будет пиво.

Татьяна Полякова