Сегодня мы публикуем отрывок из книги воспоминаний Михаила Моргулиса «Это был сон». В книге речь идет о встречах с Горбачевым, Рейганом, Хасбулатовым, Лукашенко, Хилари Клинтон, матерью Терезой, Януковичем, Солженицыным, Растроповичем, Евтушенко, Бродским и многими другими.

Молитва в кабинете Сталина

Возвращаемся к победителю дракона. Я пишу эти строки, когда Горбачеву исполнилось 80 лет, и спорят, хорош он был или плох, атеист или скрытый верующий. Я уже писал – он был мечом в руке Бога. Он был верующим, в том смысле, что исполнил все, что Господь вложил в его душу. И, очень важно, не пролил ни капли человеческой крови? Это разве не от Бога?

Нет, чтобы не говорили о роли народов в истории, мы с вами хорошо знаем, что идеи в массы направляют личности, а уже массы претворяют идеи в жизнь, и через какое-то время, это называют идеями масс.

Помню первую встречу с ним в Кремле. 1990 год. Впервые в истории правительство СССР официально пригласило лидеров американских христианских организаций посетить советскую страну. Нас в делегации 17 человек. Впервые на официальном уровне американские христиане встречались с руководителями СССР в области политики, экономики, науки и культуры. Встречи в Совете министров, в Верховном Совете, Академии наук, встреча с руководителями КГБ, встреча в Кремле с М.С. Горбачевым.

Но вначале вспоминаю Раису Максимовну Горбачеву. Это уже было попозже, после всех официальных встреч. Она сидит на диванчике, зорко смотрит вокруг. На ней скромный, темно-розовый костюм. Я сижу рядом с ней. Взяла меня за руку.

– Майкл, всегда всем рассказывайте, что благодаря Михаилу Сергеевичу у нас не было гражданской войны! И потом, помолчав: «Ради людей, он не хотел спорить с амбициозными политиками, и отошел в сторону».

Смотрит на появившегося генерала Руцкого, будущего руководителя путча против Ельцина, переводит темно-карие глаза на генерала Столярова: «Нет, Николай, кроме вас никто в романтику не верит». Столяров с Руцким освобождали семью Горбачевых из-под ареста путчистов в крымском Форосе. До этого Столяров преподавал в Академии Генерального штаба. После освобождения Горбачев назначил его заместителем председателя КГБ. И сказал: «Надо все там изменить!». В эйфории наступавшей свободы и он не понимал, что в такой организации «все» изменить нельзя, ибо секретная полиция сталинизма превратилась в государство в государстве. Но Столяров за короткое время успел передать арестованные рукописи Солженицына, списки множества стукачей в области религии и культуры, рассказал обществу о многих прискорбных фактах насилия, лежащих на совести этого аппарата пыток, подавления, убиения. Потом Столяров стал заместителем Министра обороны страны, и сумел с помощью библейских обществ мира напечатать для армии 1 миллион Библий в обложке цвета хаки. А в предисловии написал, что каждый солдат и офицер должен знать, о чем говорит эта великая книга жизни.

Раиса Максимовна дальше говорит, что, мол, смотрит мои еженедельные телепрограммы «Возвращение к Богу». Качает головой: «Вы такой способный. Так интересно обо всем рассказываете. Глаза ваши убеждают... Но если бы еще о Боге меньше говорили, вообще было бы хорошо...»

– Раиса Максимовна, если о Боге не говорить, то зачем мне по телевизору выступать!

– Как преподаватель философии, не могу с вами согласиться. Можно говорить о духовности, но без упоминания Бога....

– Простите меня, но тогда это не настоящая духовность, это просто нравственность...

– Увидим Майкл, увидим... Не Бог, а красота должна победить мир...

– А Бог, что это...

Когда спустя несколько лет Раиса Максимовна умирала от лейкемии, она часто повторяла слова: «Господь... Господи... Слава Тебе...». Так рассказывали ее близкие.

За десять дней до ее ухода, я по просьбе нескольких людей, молился о ней, и верил, что по Божьей милости, она будет в том месте, где душам хорошо.

На открытие Фонда Горбачева в Москве, она огляделась, и тихо сказала, почти прошептала: «Им нужен был царь, а он был всего лишь президентом. Они хотели, чтобы он наказывал, а он пытался научить их любить»...

Спустя год после ее смерти, Михаил Сергеевич увидел меня в дипзале аэропорта, подошел и на ухо прошептал: «Больше всего хочется узнать, где она сейчас?»

Однажды произошла удивительная вещь. Горбачев был где-то на Ближнем Востоке. Журналисты задали ему вопрос: можно ли реально достичь мира на Ближнем Востоке? Он вдруг ответил: «Можно. Только через Иисуса Христа!»

Странное дело, все газеты: американские и европейские этот ответ не опубликовали. Одна только итальянская газета, она сохранилась у меня, напечатала его слова.

 Говорю с Ириной, их дочерью, сейчас исполнительным директором в Фонде Горбачева. Она в то время смотрела на мир восторженно, говорила о том, как ей хочется верить в Бога. Все тогда были другими. Еще действовал наркоз свалившейся свободы. Российские люди были оглушены чувством почти вседозволенности, в большом советском концлагере убирались вышки охранников, рвалась колючая проволока, люди становились друг другу ближе. Конечно, как всегда, со свободой выползала из затаенных углов разная нечисть, но ее еще не замечали. Нечисть присматривалась, находила потаенные слабые места человеческого сердца, чтобы проникнуть туда. И проникала.

К старости я все больше удивляюсь природе человека. Человеку, да простят меня некоторые, свойственно выражение писателя Салтыкова-Щедрина, «упорство тупоумия». Т.е. оно возникает в человеке не всегда из-за нехватки ума, а из-за злобного упрямства, в частности, в нежелании помнить гадости и мерзости, совершенные его вождями. Есть в этом какое-то бесовское влияние. Взять, к примеру, Сталина. Ведь был убийца, тиран, по-простому, палач был, вурдалак, дьявольский отпрыск, замучил и убил миллионы людей, и все равно, некоторые вспоминают его с ностальгией. Интересно, что вспоминают его с ностальгией и те, у кого в семьях были убиты сталинскими слугами близкие родственники и друзья. Вот ведь что делает дьявол с человеческой памятью и душой. Сейчас еще присутствуют на земле люди, в которых живет ненависть к этому палачу, но живут еще и те, кто славит его, кто тоскует по нему. Какой-то массовый мазохизм! Должно пройти время, когда и тех и других уже не будет, и будет жить поколение людей равнодушных ко всему, в том числе и к нашей эпохе, и к упырю Сталину. Сталин станет историей, его будут вспоминать, примерно, как Нерона, но уж никак, как Юлия Цезаря. Он станет небольшой страничкой вечной истории. Да, после нас будут жить равнодушные ко всем нам, известным и неизвестным.

Итак, снова возвращаясь к Горбачеву. Спорят о нем, ругают его, те, кто с тоской вспоминает СССР, в ком продолжает жить рабский дух холуя к хозяину. Редко кто понимает, что Горбачев был инструментом Бога, который через 74 года разрушил государство зомбированых рабов. Он был скальпелем в руках Творца. Что для Бога 74 года? Он только взгляд перевел, потом снова посмотрел, а прошло уже 74 года. И увидел, что это плохо, даже ужасно. И выбрал тех, кто разрушит концлагерь. А с Гитлером, вспомните, и того меньше было, всего 13 лет при власти. Единственно, каюсь перед Всевышним, как-то не согласуется с Божьей логикой мое сознание. Оно в том противится, что понимает: от мерзавцев нельзя даже на миг отворачиваться. Ведь мерзавцы очень часто захватывают власть, и пока Бог переведет на них взгляд и уничтожит, они успевают убить миллионы людей. Я знаю, что Божья логика не человеческая, и Божья справедливость – не человеческая. И все равно, не в состоянии понять, почему Господь любви допускает эти дьявольские жертвоприношения. Прости меня, Господи!

А Горбачев исполнил свое предназначение. И скажу откровенно, думаю, что он об этом догадывался и чувствовал это. У меня для такого утверждения есть некоторые основания.

Мы встретились с Горбачевым в одном из кабинетов Кремля. Нас было 17 человек, руководители христианских организаций Америки. Поговорили о том, что в будущем ждет мир и наши страны. Говорили около часа. В конце я попросил разрешения помолиться. Горбачев немного растерялся: «Ну, вообще, Майкл, это не церковь...» Я со вздохом возразил, что раньше Кремль был духовным символом России. Он тогда тоже вздохнул, и вдруг бодро говорит: «А вообще, кому молитва помешает...» А когда прощались, как-то прозорливо поглядел, вверх, вниз, на меня, и говорит тихо: «Знаете, где вы молились? В кабинете Сталина...» Такова ирония истории. А может не ирония, а логика.